Смягчённая конструкция. Александр Клим

под лёд. Ужасная боязнь пошевелиться, чтобы не ускорить процесс поглощения меня тьмой, но так хочется погреть руки, особенно правую. Душа мечется, пытается сделать хоть что-то, но ей не дают, её уже жрут живьём.

      – Тише, тише, тише, – послышался шёпот, сердце забилось, вот она – соломинка, вот он – пруток спасения. – Тише, тише, тише, – шёпот не изменялся, одна тональность, одна скорость, одна громкость. – Тише, тише, тише – СЛЫШИШЬ!!! – в голове произошёл диссонанс, этот безумный крик разорвал все связи, потеряна возможность логически думать, сопоставлять, понимать.

      – Кто?

      – Кто ты?

      – Я не знаю, кто я, а ты кто? Аня?

      – Аня? Или Сона?

      – Сона?

      – А кто такая Аня?

      Я, наконец, моргнул и, открыв глаза, понял, что стою посередине комнаты, в левой руке зажат огромный тесак, а правая рука глубоко распорота от кисти до плеча. И холод, ужасный холод пронзает тело, холод, от которого я весь трясусь. Это кровь, я потерял слишком много крови, а это значит, что я сейчас потеряю сознание. Быстро, взять полотенце и замотать руку. Оглядевшись, понял, что вокруг нет никакого полотенца. Покрывало, на кровати лежит покрывало, сдёрнуть, зажать в зубах, оторвать лоскут, начать заматывать. И тут же заорать, потому как наматывать я стал змею на руку. Боль, руку пронзила боль, и это не удивительно, змея сжалась в смертельной хватке.

      – Сука! Она мне руку оторвёт! – я стал бить змею, что обвила руку, о грядушку койки, со всего размаха я опускал руку, пытаясь причинить боль змее. Удар, второй и пятый, нет, ничего не происходит, становится только больнее. Подняв руку, я ошарашенно пошатнулся: на ней ничего не было, а сама рука переломана в нескольких местах, и из торчащих острых костей, на которых висели кусочки разорванного мяса и кожи, извергается море крови. От увиденного в глазах потемнело, комната поплыла и я, упав, проснулся.

      – Что это за странные товарищи, снующие по всем коридорам клиники?

      – Товарищи?

      – Да, эти, в чёрных костюмах.

      – Ах, эти, это, мадам, большая экономическая проверка. Не обращайте на них внимание. Люди копошатся в документах, к вам никакого отношения не имеют.

      – Раз вы уверены. Итак, господин Пост, я сделала первую выборку интересующего меня материала.

      – Материала? Позвольте, мадам, это всё-таки люди, – глянул на меня седовласый доктор из глубины своего кабинета.

      – Сэр, как корыто ни называй, кораблём оно не станет, но при этом плавать оно сможет, так что я никоим образом не хотела кого-то обидеть, это профессиональный жаргон.

      – Понимаю, мадам, наверное, и мне стоит к нему привыкнуть.

      – Это уж как вам будет угодно, сэр.

      – Ладно, мы отвлеклись, так что у вас там, давайте посмотрим.

      Я положила на стол главврача десяток планшетов с личными делами пациентов. Доктор Пост молча собрал трубку, затолкал туда табак и, подкурив, сделал большую втяжку, выпуская дым. Кабинет наполнился приятным ароматом табака. В сочетании со сплошь деревянной лакированной мебелью густой табачный запах окунул меня в воспоминание. В очень далёкие года, кода я ещё бегала под стол. Мы жили в