Седьмое небо. ДИКИЙ НОСОК

стены, он перед сном закусывал вареной репкой, обмакивая ее в тертый хрен. Да такой едкий, что слезы текли у него из глаз, не переставая. Но прежде, чем дед успел вступить с жующим мельником в беседу, на дороге показался путник, при виде которого у Ивана рот открылся от удивления сам по себе.

      Тяжело ступая, согнувшись в три погибели и не поднимая глаз от земли, к мельнице приближался дюжий мужик. На его широких плечах высилась целая конструкция, более всего походившая на дом. Прямо по центру, на загривке, сидела, свесив толстые ноги в ярких чулках, дородная бабища в цветастом платке, завязанном на макушке луковкой. Она, шумно дуя, пила чай из блюдца и жевала сдобный калач.

      На правом плече мужика попыхивал самовар. Пристроившаяся рядом с ним круглощекая девушка лет шестнадцати наливала в чашку чай и одну за одной таскала ириски из вазочки. На левом плече, уткнувшись носом в пуховую подушку, храпела усатая старуха.

      Дойдя до перегороженных мостков, мужик остановился и тяжело вздохнул. Тут же с его плеча соскочила на землю девушка и подала мужику чашку чая: «Выпейте батюшка. В горле, должно быть, пересохло.» Ласково глядя на отца, она напоила его чаем и накормила калачом. Была девчушка ладная, крепенькая и наливная, как зеленое яблочко с красным бочком. Тугая рыжеватая коса шлепала ее по спине, босые розовые пятки сверкали в пыли.

      «Здравствуйте, люди добрые!» – вступил в беседу дед. – «Вы кто ж такие будете?»

      «Захребетники мы,» – легко пояснила девушка. – «Сидим вот все на шее у батюшки.»

      «Чего только на белом свете не бывает,» – подивился дед.

      Пока девчушка отбежала в кусты по малой надобности, мужик, по прозванию Антип, вступил в переговоры с мельником.

      «Почем проход по мосту?»

      «Одна деньга с человека.»

      Порывшись в кошеле, висящем на шее, Антип вынул монетку, протер ее о штаны и подал мельнику. Тот, однако, деньгу не взял, для верности даже спрятав руки за спину.

      «Одна деньга за одного человека, а вас четверо,» – пояснил он.

      «Так идти по мосту будет только один,» – встряла баба в платке-луковке.

      Возразить мельнику оказалось нечего. Логический спор зашел в тупик.

      «Бери деньгу и отворяй,» – скомандовала баба. – «А то вброд перейдем, вообще ничего не получишь. Груша, полезай на место.»

      Девушка, потупив глаза, неловко устроилась у самовара. Антип, согнувшись, зашагал по мосту.

      «Овцы,» – зло сплюнул мельник им вслед, когда компания удалилась на приличное расстояние. Торговаться с мельником, находящимся в расстроенных чувствах, не имело смысла. Дед Богдан с сожалением проводил взглядом две деньги, упавшие в бездонную мошну мельника и вступил на мост.

      Глава 4.

      Все приличные дороги ведут в трактир. Не была исключением и та, по которой шли путешественники.

      Трактир был длинным, приземистым сооружением без окон, похожим на сарай. В свое время трактирщик здраво рассудил, что оконные стекла, регулярно разбиваемые подвыпившими посетителями, – дорогое