Толкование путешествий. Россия и Америка в травелогах и интертекстах. Александр Эткинд

заокеанские аналогии стали близки им по новой причине. Сибирь была заселена каторжниками, подобно Америке, и теперь уже ей отдельно предсказывалась революция, подобная американской. Тяжкая жизнь в изгнании наделялась новым смыслом. Басаргин «не раз» слышал, что «сибиряки имеют много сходства с американцами»[34]. Бестужев и Фонвизин в Сибири переводили главы из «Демократии в Америке»[35]. Сибиряк Черносвитов, участвовавший в кружке Петрашевского, называл Сибирь Америкой, Калифорнией и Эльдорадо[36]. Как обычно, надежды одних являлись страхами других. Вигель, одно время состоявший сибирским чиновником, держал в уме тот же троп:

      [Сибирь] была завоевана, можно сказать, открыта в одно время почти с английскими колониями, нынешними Северо-Американскими Штатами. ‹…› Чем же кончилось? Миллионы сынов Англии отреклись от нее[37].

      Точка отправления

      Слова Токвиля об Америке и России как двух супердержавах дошли до Петербурга в усеченном виде. Александр Тургенев цитировал их в «Хронике русского», присланной им из Парижа для первого тома «Современника». Он привел лестную для России фразу о том, что она становится хозяйкой полумира наравне с Америкой, и опустил другую, что Америка делает это на основе свободы, а Россия – на основе рабства. Зато он рассказал о самом Токвиле так, чтобы русский читатель оценил его респектабельность:

      Талейран называет его книгу умнейшею и примечательнейшею книгою нашего времени, а он знает и Америку, и сам аристократ, так, как и Токвиль, которого все связи с Сен-Жерменским предместьем[38].

      В «Хронике русского» были еще сильные слова, по цензурным мотивам вычеркнутые либо самим Тургеневым, либо редактором журнала Пушкиным. Тургенев писал, что демократия одинаково грядет «в европейском и заокеанном мире» потому, что именно она воплощает в себе христианство. Учение Христа, продолжал Тургенев, не «в мертвой букве, не в православии, не в народности». Оно в демократии, а условием последней, неожиданно прибавлял Тургенев, является соединение церквей. Тут русский читатель дополнял Токвиля, который ничего подобного ни для Америки, ни для Франции не предусматривал.

      Политические возможности определяются культурными, и в частности религиозными, особенностями обществ. В применении к России это значило, что надежда на демократию соединялась с сомнениями в том, что православная церковь может дать ей духовное обеспечение. Для русского читателя Токвиля было ясно, что политические реформы американского типа требуют религиозных перемен.

      Вскоре после выхода в Париже «Демократия в Америке» прибыла в Петербург[39]. Один из экземпляров прислал Тургенев своему приятелю; другие, видимо, пришли коммерческими путями. Собственные экземпляры книги сохранились в библиотеках Чаадаева и Пушкина. Чаадаев писал приятелю за несколько месяцев до того, как его объявили сумасшедшим:

      У

34

Басаргин Н. В. Записки. Пг.: Огни, 1917. С. 94; ср.: Розен А. Е. Записки декабриста. Лейпциг: Дункер и Гумблот, 1870. С. 251, 318; Пущин И. И. Записки // Русский Архив. 1908. № 11. С. 410–464; об американском идеале сибирского регионализма см.: Mohrenschildt Dimitrii Von. Towards a United States of Russia. Plans and Projects of Federal Reconstruction of Russia in the 19^th Century. East Brunswick: Associated University Press, 1981. Р. 85–130.

35

Волк С. С. Исторические взгляды декабристов. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1958. С. 250.

36

Дело петрашевцев: В 3 т. Т. 1. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1937. С. 462.

37

Вигель Ф. Ф. Записки. М.: Издание Русского архива, 1891. Ч. 1. С. 196.

38

Тургенев А. Хроника русского: Дневники / Под ред. М. И. Гиллельсона. М.; Л.: Наука, 1964. С. 73–74.

39

«Демократия в Америке» была целиком переведена много позже, в Киеве в 1861 году. О восприятии этого перевода современниками см.: Laserson M. M. The American Impact on Russia. New York: Macmillan, 1950. Р. 266–268; Starr S. F. Decentralization and Self-Government in Russia, 1830–1870. Princeton: Princeton University Press, 1972. Р. 71–90.