Идеология и филология. Ленинград, 1940-е годы. Документальное исследование. Том 1. Петр Дружинин

все свободолюбивые народы стали друзьями Советского Союза»[89].

      Но все эти доводы были отодвинуты выступлениями секретаря ЦК А. С. Щербакова и сотрудника аппарата ЦК (в будущем также секретаря ЦК) Н. Н. Шаталина. Щербаков заявил:

      «Наш враг – немцы. Выиграть такую небывалую войну нельзя без того, чтобы не ненавидеть наших врагов-немцев всем своим существом. В этом направлении известную работу проделали Толстой, Эренбург, Тарле. Разве не главное сейчас разбить немцев? А Юдин сидит в башне из слоновой кости, проповедует принцип “наука ради науки” и не хочет видеть, что творится в жизни»[90].

      Шаталин на заключительном заседании был еще более резок:

      «Почему вы сейчас нашли время для того, чтобы защищать немцев? Немцы сами себя защищать будут, когда мы их будем вешать, а вы нашли время – на трех заседаниях все немцев защищаете. И это в Отечественную войну»[91].

      К таким тезисам присоединились и коллеги-философы, что сыграло на руку Александрову. Ведь скрытая сторона дела состояла еще и в том, что Митин и Юдин находились в другом лагере, нежели Александров и «александровцы» – Кружков, Васецкий, Федосеев, Светлов, Ильичев, Поспелов, Иовчук… А Митин с Александровым вообще враждовали почти в открытую с конца 1930-х гг. И не воспользоваться таким численным и фактическим преимуществом было невозможно: вскоре основными последствиями философского совещания стало смещение Митина и Юдина с занимаемых постов и замена их выдвиженцами Александрова. Вместо первого – директором ИМЭЛ при ЦК ВКП(б) был назначен В. С. Кружков, а второго на посту директора Института философии АН СССР сменил В. Н. Светлов; из Института философии был уволен заведующий сектором истории философии Б. Э. Быховский. А провокатор всего мероприятия, профессор З. Я. Белецкий, 4 ноября 1944 г. указом Президиума Верховного Совета СССР был награжден орденом Трудового Красного Знамени[92].

      Однако философское совещание в ЦК обсуждало не только «немецкий» том. Еще более серьезная опасность таилась для авторского коллектива в не вышедшем «русском» томе, который был подан в Комитет по Сталинским премиям вместе с тремя изданными в виде рукописи, но был впоследствии отозван[93]. В ходе обсуждения том не разбирался подробно, поскольку из инициаторов этого философского форума его мало кто видел, а для его авторов и редакторов это было невыгодно совсем, ведь том содержал намного более серьезные идеологические упущения, нежели неверная интерпретация философии Гегеля.

      Кроме вопросов собственно содержания, до которых дело так и не дошло, участников совещания удивил другой факт, характеризовавший работу авторского коллектива: в ходе заседания выяснилось, что ни Александров, ни Юдин «русского» тома даже не читали; это обстоятельство удивило Маленкова и остановило обсуждение «русского» тома именно на этом факте. Спасать положение был вынужден Юдин, который взял всю вину на себя и впоследствии подал

89

[Сталин И. В.] Приказ народного комиссара обороны 23-го февраля 1942 года: [Ко дню ХХIV годовщины РККА] // Правда. М., 1942. № 54. 23 февраля. С. 1.

90

Костырченко Г. В. Тайная политика Сталина… С. 255.

91

Там же.

92

Постановления и распоряжения Правительства: Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении орденами и медалями работников высшей школы // Бюллетень Всесоюзного Комитета по делам высшей школы при Совнаркоме СССР. М., 1944. № 11. Ноябрь. С. 5.

93

Не совсем понятно, в какой конкретно момент произошел отзыв тома – еще до обсуждения на экспертной комиссии или же в ходе обсуждения, когда стали очевидными большие идеологические недочеты. Подробнее о его содержании: Каменский З. А. Указ. соч. С. 204–216.