Шоу для богатых. Фридрих Незнанский

собой, – улыбнулась Татьяна. – Но Стасик ведь еще и подрабатывал в спортзале. И как он мне признался однажды, за это неплохо платят.

      «Однако не настолько, чтобы свободно распоряжаться деньгами и покупать дорогие иномарки», – сама для себя заключила Ирина Генриховна, однако вслух спросила:

      – Стас тренировал только вечерами?

      – Нет, не только. Еще по субботам и воскресеньям, по три часа в день.

      – В какое время?

      – С десяти утра до часу дня или же с двух до пяти.

      – А вечерами, после тренировок, вы встречались?

      – Да, конечно. Стас ехал домой, чтобы привести себя в порядок, и где-нибудь часов в восемь вечера…

      – Вы заранее договаривались о встрече?

      – Нет. Обычно Стас звонил мне около шести вечера и мы уже точно договаривались с ним, где встречаемся и куда пойдем.

      – А в тот день, когда он исчез?

      Татьяна задумалась и видимо чисто машинально надкусила кусочек пирожного.

      – В тот день?… В тот день он работал в спортзале утром и должен был перезвонить мне, как обычно, вечером. Но он позвонил в начале пятого и сказал, что у него возникли кое-какие проблемы со временем и мы не сможем встретиться. Я еще спросила его, может, помочь чем, но он на это только засмеялся и сказал, что обязательно позвонит мне на следующий день.

      – И он позвонил?

      – Нет, так и не позвонил мне. Ни в понедельник, ни во вторник.

      – И ты…

      – Я, конечно, поначалу даже обиделась на него, но потом решила сама позвонить ему, однако его мобильник не отвечал.

      – И ты заволновалась?

      – Да. И позвонила вечером по его домашнему телефону. И вот тогда-то его мама и сказала мне, что уже три дня прошло, как Стас не появляется дома. И еще спросила, не знаю ли я, где он может пропадать?

      – И?…

      – А что я могла ответить? Сказала, что не знаю, и попросила ее, чтобы Стас сразу же перезвонил мне по мобильнику, как только объявится дома.

      – Звонков, естественно, больше не было? Татьяна отрицательно качнула головой.

      Какое-то время они сидели молча и только когда официант принес счет и еще по чашечке кофе, Ирина Генриховна, понимая внутреннее состояние девушки, позволила себе задать вопрос, который мог бы многое объяснить в поведении Стаса Крупенина:

      – Танечка, дорогая, прости меня, ради Бога, но не могу не спросить…

      Она замялась было, однако ей помогла сама Татьяна:

      – Вы хотите спросить, были ли мы близки со Ста-сом?

      – Да.

      Татьяна покосилась на женщину, которой вдруг почему-то доверилась, обхватила чашечку своими тонкими, красивыми пальцами, будто согреться хотела теплом кофе, и уже не глядя на Ирину Генрихов-ну утвердительно кивнула.

      – Вы любили его?

      И вновь утвердительный кивок. Потом она отхлебнула глоток кофе и с какой-то тоской в голосе произнесла:

      – Когда у нас это… случилось, Стасик сказал, что хотел бы видеть меня своей женой, но я…

      Она