Молчать, чтобы выжить. Фридрих Незнанский

вина и два бокала. Бернд курил, опершись спиной на подушку, а Таня лежала на боку и ласково гладила ладонью его мускулистую грудь, поросшую густыми черными волосами.

      Немец был не только высок, но и великолепно сложен. Настоящий Тарзан! Правда, волосат, как кавказец, но Тане это даже нравилось. В этом было что-то дикое и необузданное, словно она лежала в постели с могучим неандертальцем.

      – Знаешь, Боря, даже не верится, что мы с тобой познакомились всего два дня назад, – задумчиво проговорила Татьяна.

      Шлегель посмотрел на нее и улыбнулся:

      – Да уж. Мне тоже кажется, что мы знакомы годы. До тех пор, пока мы не укладываемся в постель.

      – Правда?

      – Да. С тобой каждый раз как в первый.

      Таня усмехнулась:

      – Ты груб. Но мне это нравится. А что, я и правда так хороша в постели?

      – Ты лучшая из всех женщин, которые у меня были, – заверил ее Бернд.

      – О! Ты еще не знаешь всех моих талантов! Ты когда-нибудь слышал про «крыло бабочки»?

      Шлегель покачал головой:

      – Нет. А что это такое?

      – Сейчас покажу. Только убери сигарету, а то еще проглотишь в экстазе.

      Шлегель посмотрел на сигарету, потом перевел взгляд на Татьяну и сказал с сильным сомнением в голосе:

      – Знаешь, детка, я не уверен, что у меня получится. Это будет уже третий раз за вечер.

      Таня приподнялась на локте, провела губами по его смуглой шее и хрипло прошептала ему на ухо:

      – Дурачок. Туши сигарету и ни о чем не беспокойся. Доверься мне.

      Вдохнув черными ноздрями аромат Таниных духов, Бернд больше не задавал вопросов. Он погасил сигарету, и Таня нырнула под одеяло.

      – Ох! – вырвалось из груди Бернда мгновение спустя, и он блаженно прикрыл глаза.

      Через несколько минут Шлегель закинул руки за голову и устало вздохнул. Таня выбралась из-под одеяла, налила себе вина в бокал и залпом выпила. Оба были потные и краснолицые, как после сауны. Татьяна тяжело дышала как после часовой пробежки.

      – Ты волшебная женщина, – сказал, поглядывая на нее, Бернд. – Я никогда не чувствовал себя таким крутым мужиком. Нет, правда – ты будишь во мне зверя!

      Шлегель наклонился и поцеловал Таню в мочку уха, затем зарычал, изображая возбужденного хищника. Татьяна смешливо поежилась и повела обнаженным плечиком. Она была великолепна: красивая, сильная самка, способная свести с ума любого мужчину – вот как она выглядела сейчас, несмотря на растрепавшиеся волосы и смазанную губную помаду.

      – У тебя есть в Москве парень? – спросил Бернд, не сводя с нее восхищенных глаз.

      Таня помолчала, словно обдумывала его вопрос, потом прищурила голубые глаза и спросила:

      – А ты как думаешь?

      – Я думаю, что есть, – убежденно сказал Шлегель. – И я готов разорвать его на части.

      Зрачки Татьяны по-кошачьи сузились.

      – А ты опасный человек, Борис, – тихо и как-то странно проговорила она.

      – Еще бы! – согласился Шлегель. – Ты даже не догадываешься, насколько я опасен.

      Он вновь наклонился к Татьяне, привлек