Красная строка. Сборник 3. Нина Кромина

захотелось прижаться, довериться этой молоденькой дурнушке, забыться в призывной теплоте, забыть тревогу, боль за сына непутёвого. Тридцать лет детине, а куда он без мамки? Без мамки – никуда! Привык, чтобы всё ему на блюдечке, чтобы за ним ухаживали, обслуживали, убирали. В тридцать лет третий раз женился… неизвестно на ком, непонятно зачем…

      Оленька услужливо поправила подушку, заботливо укрыла пледом и проворковала:

      – Всё хорошо, вы не волнуйтесь так. Температура у Виталика нормальная, я с утра и вчера перед сном измеряла. И капли в нос с собой положила. Да, главное, аппетит у него отличный, он хорошо позавтракал: кашу и два бутерброда, с ветчиной и сыром.

      – Позавтракал? – оживилась свекровь. – Я всегда рано вставала, кормила, провожала, это сегодня что-то…

      – Всё хорошо, это вы с дороги вчера утомились. Я тоже рано встаю, готовлю, сразу на весь день, кормлю и провожаю. А после ложусь – на часок-другой: у меня работа вечерняя, надо же высыпаться.

      – Ты думаешь – это не ковид?

      – Нет, – улыбнулась Оленька: обоняние на месте! Виталик похвалил, как вкусно пахнут мои новые духи… сам же подарил недавно, на День всех влюблённых…

      Свекровь всхлипнула о чём-то своём и отвернулась к стене.

      Оленька на минутку ушла и вернулась с синей коробочкой:

      – Это вам.

      – Мне? «Пани Валевски»? Я и забыла, что есть такие духи.

      – Они очень хорошие, стойкий аромат, женственный, мамочка их очень любит.

      – Спасибо, так приятно, а кстати, где твоя мама? Почему она к нам не пришла?

      – Мама с работы поздно возвращается, сами знаете, сколько сейчас дел в больнице, устаёт очень. А в выходные уезжает к сыну, с внуками помогает. Она передаёт вам привет.

      – Спасибо. Ты тоже передавай. Что ж, тогда я отдохну немного, раз всё готово…

      – Аппетит что-то пропал, – обращаясь к стенке, стала вспоминать молодость Эмма Эрнестовна, когда муж был жив, и каждый год дарил ей «Пани Валевски».

      – Может, в этот раз повезёт? – поймала она спасительную мысль. И, уже проваливаясь в сладость дрёмы, ощутила, что тяжесть на сердце прошла: Да, всё будет хорошо… Всё уже хорошо.

* * *

      Оленька лежала в горячей ванне и разговаривала по телефону. Шумно булькала вода, пенились мыльные пузыри, и чудесно пахло лавандой…

      – Вот и славно, девочка моя, ванны с морской солью очень полезны, нервы успокаивают, – утешал в наушниках смартфона родной голос. – А ещё лучше с мятой или хвойные. Я привезу, как Эмма Эрнестовна уедет.

      – Мамочка, я не выдержу, я сорвусь, я не знаю, что будет! Она только одну ночь переночевала, а я не могу, ведь она так капризничает!

      – Потерпи, доченька, это же не ненадолго, потерпи, милая. Всё будет хорошо.

      Забытый вкус

      Снег шёл всю ночь и теперь, ближе к полудню, сыпал и сыпал, валил густыми хлопьями, менял направление и сердито летел наискосок, почти горизонтально, нагло влезая за воротник. Идти было тяжело: тротуары не чищены, ноги вязнут, каждый шаг что гири