Перси Джексон и последнее пророчество. Рик Риордан

пришло. Я должен узнать все пророчество, целиком.

      Плечи Хирона поникли, но он явно не удивился.

      – Я страшился этого дня. Хорошо. Аннабет, мы расскажем Перси всю правду. Идемте на чердак.

* * *

      До сего дня я бывал на чердаке Большого дома трижды – на три раза больше, чем мне бы хотелось.

      На верхней площадке лестницы стояла стремянка. Интересно, как Хирон собирается подняться по ней, будучи наполовину конем? Однако кентавр и не думал лезть на чердак.

      – Ты знаешь, где оно, – сказал он Аннабет. – Принеси его вниз, пожалуйста.

      Девушка кивнула.

      – Идем, Перси.

      Солнце уже садилось за горизонт, но на чердаке было темнее и мрачнее, чем обычно. Повсюду грудами лежали призы героев, живших в лагере до нас: покрытые вмятинами щиты, банки с заспиртованными головами разных чудовищ, пара потертых игральных костей с табличкой: «УКРАДЕНЫ ИЗ ПРИНАДЛЕЖАВШЕЙ ХРИСАОРУ «ХОНДЫ ЦИВИК» ГАСОМ, СЫНОМ ГЕРМЕСА, В ТЫСЯЧА ДЕВЯТЬСОТ ВОСЕМЬДЕСЯТ ВОСЬМОМ ГОДУ».

      Я поднял кривой бронзовый меч, его так сильно погнули, что он походил на букву «М». На клинке до сих пор остались зеленые пятна от когда-то покрывавшего его волшебного яда. На бирке, датированной прошлым летом, значилось:

      «КРИВАЯ ТУРЕЦКАЯ САБЛЯ КАМПЫ, УНИЧТОЖЕННОЙ ВО ВРЕМЯ БИТВЫ В ЛАБИРИНТЕ».

      – Помнишь, как Бриарей швырял каменные глыбы? – спросил я.

      Аннабет нехотя улыбнулась.

      – А как Гроувер вызвал панику?

      Мы посмотрели друг на друга, и мне на память пришел прошлогодний случай под горой Сент-Хеленс, когда Аннабет, думая, что я умираю, поцеловала меня.

      Девушка кашлянула и отвела взгляд.

      – Пророчество.

      – Точно, – я положил саблю на место. – Пророчество.

      Мы подошли к окну, у которого на трехногом стуле сидела Оракул – высушенная старая мумия в окрашенном цветными спиралями платье. К ее черепу липли пучки черных волос, с огрубевшего, морщинистого лица смотрели остекленевшие глаза. От одного взгляда на нее у меня по спине забегали мурашки.

      Прежде, если кто-то хотел покинуть лагерь летом, то отправлялся сюда, чтобы получить какое-то задание. Этим летом старым правилом пренебрегли: обитатели лагеря постоянно отправлялись на боевые задания. Поскольку мы хотели остановить Кроноса, другого выбора у нас не осталось.

      Впрочем, я прекрасно помнил странную зеленую дымку – дух Оракула, обитавший внутри мумии.

      Теперь она выглядела неживой, но в те минуты, когда изрекала пророчество, она двигалась. Иногда туман струйкой вылетал у нее изо рта и принимал необычные формы, а однажды она даже покинула чердак, отправившись на зомби-прогулку по лесу, чтобы доставить послание. Интересно, что она придумает для изречения великого пророчества? Я почти надеялся, что самое меньшее, что она выкинет – станцует чечетку, или что-то в этом духе.

      Но мумия сидела неподвижно, как мертвая, каковой она и являлась.

      – Никогда этого не понимал, – прошептал я.

      – Чего? – спросила Аннабет.

      – Почему это мумия.

      – Перси,