Сгоревшая под дождём. Анеле Лантана

слово. К моему удивлению, она не стала долго упрямиться и с добродушной улыбкой приняла извинения. А потом попросила меня сесть в другое кресло и заговорила на тему учёбы. Мы оговаривали с ней часы, когда нам обоим удобно будет заниматься, в итоге условились встречаться в гостиной каждый день, кроме воскресенья, ровно в три часа дня, когда моя работа по хозяйству будет выполнена, а она придёт из школы.

      Арина была слишком дисциплинированной и исполнительной учительницей, что порой меня раздражало, ибо в силу своей ленивости мне было бы лучше, если б она забывала о необходимости проводить мне уроки или умышленно из такой же неохоты пропускала их. Но признаться, что мне не в радость осваивать ту или иную науку, я не мог из большого уважения и любви к девушке. Я видел, как она старается донести до меня информацию, и язык у меня не поворачивался сказать, что мне всё это неинтересно и ненужно.

      Когда мы в очередной раз сидели на диване так близко друг к другу, что наши головы едва не соприкасались, и читали в учебнике по русскому языку какое-то правило, в гостиную пришёл Андрей Иванович. Он метнул на нас полный недовольства и даже злости взгляд. Мне вдруг захотелось завершить занятие, и об этом я сказал девушке.

      – Если ты устал, можем и закончить, – улыбнулась она и захлопнула учебник.

      Я ушёл в чулан и, прислонившись ухом к стене, подслушал разговор отца и дочери.

      – Арина, я не совсем понимаю твоего рвения сделать из этого цыгана человека. Ты, небось, жертвуешь выполнением собственного домашнего задания во имя его знаний, которые, как мне кажется, он не очень то ценит.

      – Всё он ценит, папа! – возразила девушка. – В ином случае я бы не заставила его сидеть здесь и учить правила и формулы.

      – А ты никогда не задумывалась, что делает он это только из симпатии к тебе?

      Арина громко вздохнула и из её уст вырвался короткий смешок.

      – Если б это было на самом деле так, я была бы только рада.

      – Что?! – вскрикнул в гневе хозяин и я услышал его тяжелые шаги. По всей видимости, он бросился к дочери и во мне родилось опасение, что сейчас из-за меня ей достанется. – Дочка, ты не в себе? Ты и впрямь неравнодушна к нему или сейчас играешь у меня на нервах? Отвечай!

      Вслед за недолгим молчанием последовал ответ:

      – Папа, я не буду с тобой разговаривать, пока ты не успокоишься.

      – Значит, всё-таки неравнодушна, – сказал хозяин. – Я, конечно, не стану вести себя как злодей – запрещать вам встречаться, общаться и так далее. Выбор за тобой. Я просто хочу, чтобы ты знала, что такого жениха тебе я мог бы пожелать только где-то в параллельной вселенной.

      В гостиной воцарилась тишина. Разговор Андрея Ивановича и Арины был закончен.

      На другой день, справившись с работой, я пошёл бродить по саду в одиночестве, вспоминая то весёлое беззаботное время, когда мать была жива. «Как быстро изменилась моя жизнь, – подумал я и задался вопросом: – Как быстро изменится она вновь?» Но я по-прежнему отказывался предаваться унынию, жалеть и горевать