Соблазн Черного. Мария Зайцева

отродясь не жрал.

      Он не удержался, дернул девушку на себя, ножки стула противно скребанули по бетону, шумно вдохнул запах волос:

      – Сладко пахнешь, сучка, – прошептал он, с удовольствием лапая несопротивляющуюся жертву. Оно и понятно, как ей сопротивляться, если связана?

      Жаль, что рот свободен.

      – А ты воняешь! – голос девчонки звучал уверенно и насмешливо. Словное она тут не пленница, а хозяйка положения, – ты мылся когда в последний раз? Псиной несет невозможно, глаза слезятся!

      Гарик разозлился.

      Сучка, надо же, а?

      Запах его не нравится!

      А если так?

      Он развернул разговорчивую дрянь к себе за подбородок и жадно поцеловал. Ровно на одну секунду Гарику удалось словить нереальный кайф от вкуса ее губ, мягкого и будоражащего, а потом пришлось с воплем отскакивать в сторону.

      И еще минут пять, жутко ругаясь, унимать кровь из прокушенной и чуть ли не вырванной острыми зубами губы.

      Девчонка, сначала презрительно сплюнув его кровь на бетонный пол, за этими прыжками бестолковыми наблюдала с отчётливым удовольствием, усмехаясь, и кровавый оскал ее полных губ, измазанных красным, напрягал и заводил.

      Гарик, умывшись и подуспокоившись, с чувством съездил дряни по щеке, но не сильно, чтоб сознание не теряла. Ну и чтоб следов не оставалось.

      Ему за это не платили.

      Впрочем, за приставания к пленнице Гарику тоже не платили.

      Это так, его инициатива уже.

      Гарик заходил из угла в угол, злобно косясь на не отрывающую от него наглых острых глаз девчонку и прикидывая, как дальше поступать.

      Бить нельзя, ее еще на камеру записывать, отправлять родственникам, вид должен быть товарный, чтоб заплатили.

      Сильно трогать тоже нельзя.

      В прошлый раз Гарик перестарался, и потом напарник здорово вломил за самоуправство. И процент полагающийся не выплатил. Сучара.

      Но…

      Девка была настолько соблазнительная, невозможно удержаться же!

      Волосы короткие, белые-белые, с отливом синим, он такого и не видел никогда. Губы пухлые, сочные. На них помада была темная, когда прихватили. Сейчас кровь. Возбуждает.

      Татухи прикольные. И кольцо в носу.

      Это кольцо непонятным образом тоже заводило настолько, что Гарику приходилось постоянно поправлять член в штанах. И силой прекращать фантазировать на тему, что можно сделать с беспомощной связанной девкой. Очень много же можно! Просто очень! Даже развязывать не надо! И он бы реально попробовал. Вот только… Зубы у нее слишком острые. И взгляд дикий до дрожи.

      Вот как пришла в себя полчаса назад, после похищения, так и смотрит на него. Злобно и насмешливо.

      Надменно так.

      Словно она – принцесса, а он, Гарик – грязь под ногтями. А он – не грязь! Не грязь!

      В конце концов, можно и не касаться девки…

      Или касаться там, где она не достанет… Вон, как славно получилось шейку лизнуть… А если прикусить? А? Без следов? Чтоб этот утырок, его напарник, не заметил ничего?

      Гарик улыбнулся, радостно оскалив неполный ряд желтых зубов.

      Время еще есть… Пока что.

      Двинулся к девчонке, на ходу расстегивая штаны, и…

      И буквально через секунду, оглушенный и придавленный отлетевшей в сторону железной дверью, Гарик с трудом осознал, что нет. Нет времени у него.

      Ни на что больше.

      Голова гудела, рука остро дергалась болью, похоже, что сломана!

      Но сознание не потерялось. И зря. Лучше бы в бессознанку уйти. Тогда не увидел бы самого страшного. Того, от чего потом, в тюряге, будет с криком просыпаться на мокрой шконке.

      Жуткого взгляда седого невысокого мужика, рассматривающего его, валяющегося на полу и воющего от боли. Взгляд этот казался знакомым и кого-то ему напоминал… Насмешливый и по-хозяйски властный. Как… Как у девки пойманной… Родственник, что ли? Нихера себе, у нее родственники…

      – Поднимите его, – голос очень подходил к пугающему взгляду.

      Гарика вытащили из-под двери два страшных худощавых мужика, с откровенно уголовными рожами, и поставили на ноги. При этом прихватили за руку, и он, коротко взвыв, попытался упасть в обморок. Но не пустили.

      Оказывается, оплеуха вполне может заменять нашатырь!

      – Где второй?

      Гарик, с трудом отведя взгляд от жуткого мужика, посмотрел в сторону пленницы.

      Она по-прежнему сидела на стуле, но теперь уже не связанная.

      Рядом с ней на коленях стоял здоровенный парень, даже со спины показавшийся знакомым. Широкие плечи, руки, забитые татухами… Стриженный бычий затылок.

      Где-то он его видел…

      Парень аккуратно и нежно гладил девчонку по щеке, что-то шептал на грани слышимости. Не видя и не замечая никого вокруг. Она тоже смотрела на него. И настолько интимной,