Любовь, сова и бюрократия. Ирина Зволинская

подтвердил мужчина.

      Лицо его было абсолютно серьезным, даже как будто напряженным, но я отметила этот факт совсем мимоходом. Сосиска и крендель манили меня на улицу, казалось, я даже их запахи ощущала. Вложив пальцы в ладонь лэрда Кристиана, я покрепче перехватила свою папку – хороший бухгалтер не оставит документов без присмотра, даже у прокурора! – и пошла за мужчиной на улицу через запасной, служебный вход.

      Я шла, ничего не замечая. Только заминка у выхода – Васкес активировал артефакт, чтобы открыть дверь, немного привела меня в чувство. В коридоре было темно, и пахло той самой ароматической свечой, даже сильнее чем в кабинете. Я сделала глубокий вдох, голод отступил, и в голове посветлело.

      Посветлело настолько, что я явственно поняла – со мной что-то очень сильно не так!

      – Мне … мне срочно нужно домой, лэрд Кристиан, – выдавила я, глядя на то, как поворачивая дверную ручку, он сбрасывает с плеч форменный пиджак с золотыми эмблемами прокуратуры. – Могу я идти?

      Васкес распахнул дверь. Улица обрушилась на меня словно внеплановая проверка – не просто врасплох, еще и безжалостно. Стемнело, но кристаллы в фонарях сияли не хуже маленьких солнц. Глаза слезились, и от множества самых разных запахов у меня снова закружилась голова, а потом вернулся он – голод.

      Обернувшись, прокурор подал мне локоть и, окидывая меня внимательным взглядом, ответил:

      – Конечно, лея. Но сначала крендель.

      – И сосиска… – поправила я мужчину.

      – И сосиска, – согласился Васкес.

      Я сама не поняла, как мы оказались у ларька, единственное, что удерживало меня от того, чтобы не стянуть сосиску прямо с витрины – это даже не прокурор, который, и расплачиваясь, периодически на меня оглядывался, а стекло, эти сосиски закрывающее.

      Когда я откусила кусок, не было на свете человека счастливее. Васкес подал мне бумажный стаканчик, я запила просто неприлично маленькую, но очень вкусную булку, в один глоток осушив весь имеющийся в стакане чай.

      И тут-то я, наконец, осознала, что делаю – ем сосиску за счет прокурора. Причем делаю это после того, как совы в моем присутствии разгромили его кабинет. Злосчастная сосиска встала у меня в горле вместе с чаем.

      Поддельное постановление. Сова. Дохлая мышь. Богиня-богиня-богиня. Я … менталист?

      Это не точно. А вот то, что не поблагодарить за ужин – невежливо, это точно.

      Лэрд Кристиан стоял совсем рядом. Через руку у него был перекинут пиджак. Рабочий день закончился, а потому широкая, мощеная светлым камнем улица, была полна людей. Кроме нас у ларька было еще несколько покупателей, но никто не обращал на нас внимания – не зря Васкес снял свой пиджак. Хотя, возможно, дело было в том, что горожанам было что обсуждать – совиный слёт, а потом и вылет прямо в центре столицы.

      Я подняла взгляд на прокурора. Мужчина протянул мне ладонь, предлагая отдать пустой стакан. Машинально отметив, что глаза у него в свете уличных фонарей не серые, а зеленые, я сказала:

      – Большое спасибо. Сколько вы заплатили? Я всё верну.

      – Отпустило? –