Аратта. Книга 6. Черные крылья. Мария Семёнова

купание. Он до болезненности любил это ощущение. Как он сам сильно подозревал, оно появилось после зловонных подвалов государевой тюрьмы…

* * *

      Жителям столицы сияющий Лазурный дворец кажется небесным градом, плывущим над пестрыми городскими крышами. Золоченый купол главного храма Исвархи в ясные дни слепит глаза, будто само солнце. Никто даже и не подозревает, как скверно пахнет в его темных подвалах глубоко под землей. Особенно в некоторых…

      Зарни давно потерял счет дням. Все они были одинаковы – погружены во тьму и наполнены болью. Боль не проходила очень долго. Если бы ему просто выкололи глаза острым раскаленным прутом, как другим заговорщикам, раны давно уже зажили бы. Но жуткое зелье, которое влили ему в глазницы, разъело все, оставив незаживающие нарывы. Раны подсыхали и снова лопались, по лицу днем и ночью сочилась сукровица. Все, о чем поначалу мечтал Зарни, – поскорее умереть, лишь бы прекратилась боль. Но палачи, вовсе не заботясь о том, чтобы облегчить мучения осужденного, внимательно следили, чтобы раны не загноились. И вот понемногу муки начали отступать. Вчера Зарни наконец смог проспать целую ночь, не просыпаясь ни от боли, ни от кошмаров…

      А следующим утром – или вечером, он уже не знал – его снова притащили в тот подвал. Зарни издалека учуял знакомый запах – благовония, которыми пытались перебить вонь крови и испражнений, – и едва не лишился разума от ужаса.

      – Проходите сюда, святейший! Вот он, злыдень!

      – Ну и запашок тут у вас, – брезгливо произнес вошедший.

      Это был голос святейшего Тулума. В последний раз Зарни слышал этот голос как раз перед тем, как жгучая отрава полилась ему в глазницу.

      – Уж простите, святейший, – раздался голос одного из палачей, – каждый день наводим чистоту, а все никак не избавиться! Видно, такое место…

      – Мне надо осмотреть раны.

      Зарни потащили, подняли на стол. Холодное железо сомкнулось на запястьях и щиколотках. Послышались шаги, шелест длиннополого одеяния. Слепец ощутил тепло на щеке, – видимо, к лицу поднесли факел. Он смог различить мутное пятно света, – стало быть, глаза умерли не совсем. Но какое это имело значение? Зарни знал: после того, что с ним сделали, былое зрение никогда к нему не вернется.

      – Отлично, отлично! – Прохладные пальцы коснулись его щеки, поворачивая лицо. – Все чисто, гноя нет… Сукровица больше не сочится? Как ты себя чувствуешь, Зарни Зьен?

      Гусляр не ответил. Однако Тулума это не смутило.

      – А ты знаешь, что перестал моргать? – спросил он с любопытством. – Как интересно! Человек, видишь ли, не осознает, что моргает. Полагаю, мозг по привычке пытался смачивать глаза слезами, хотя слезные железы были полностью выжжены… Но этак наверняка было только хуже – одна раненая поверхность терлась о другую… Моргание причиняло тебе большие страдания?

      Зарни стиснул зубы и опять промолчал.

      – Несомненно причиняло! Но твой мозг наконец понял, что слез нет. Способность