Дятлов Посох. Книга первая. Валерий Капранов

выполнять всю работу сами. Для дальнейшего перелистывания им больше не потребовалось ничьего участия.

      Вышло так, что вопреки возражению Марфы, книги принялись сами себя листать.

      – Надо же, какие самостоятельные, – удивленно наблюдала за ними Нина. – А если мы откроем еще и третью, то, что тогда произойдет?..

      И она, не колеблясь, открыла третью книгу – это был сборник восточных сказок. Книга в лиловом глянцевом переплете ожила и встрепенулась. Словно крылья голубки, с мягким шорохом зашелестели ее страницы.

      Вдруг откуда-то изнутри полилась изумительная чарующая музыка с обворожительными арабскими мотивами. Листы книги сложились в стройный бутон, и стали покачиваться в такт чарующей мелодии, на манер извивающейся танцовщицы.

      Остальные две книги откликнулись на ее призыв, и подстраиваясь под льющуюся из нее мелодию, стали синхронно повторять такие же движения.

      Стоит отметить, что у них это недурно получалось. Это было так здорово и так необычно, что никто из присутствующих не мог от них оторвать глаз. Я до этого еще никогда в жизни не видала танцующих книг. Хотя, можно подумать, что вообще кто-нибудь такое видел…

      Звуки музыки плавно лились, а страницы, как зачарованные колыхались, внимая сладкозвучному мотиву. Поначалу мы восхищались этим волшебным чудом. Но вскоре, спустя небольшой промежуток времени, эйфория прошла, и мы заметили, что эта прекрасная на слух мелодия, на поверку, оказалась простой и незамысловатой. Я бы даже отметила в ней некую монотонность. Позже, на следующий день Геля нам поведала, что эта музыка напомнила ей суфийский зикр.

      Суфийский зикр – это такая духовная практика восточных магов и отшельников суфиев, медитативная музыка или песнопение в определенном ритме, которое сопровождается скоординированными движениями и соответствующей техникой дыхания. Эта практика используется для вхождения в трансовое состояние, позволяющее познать и осознать себя.

      Видно, музыка так повлияла на ожившие под ее чарами книги, что, наслушавшись ее и натанцевавшись вдоволь, они стали потихоньку млеть, и с каждым новым витком мелодии их движения становились все медленнее и медленнее, пока не угасли вовсе и их страницы не опали в блаженственном бессилии.

      Музыка все лилась и лилась – она убаюкивала и беспрерывно накручивала обороты. Все, кто слушал ее, сами того не замечая, погрузились в глубокий гипнотический транс. Книги так и остались лежать неподвижно с опавшими и распахнутыми на середине страницами – они, так же как мы погрузились в некое подобие эйфории и теперь излучали мягкое золотистое свечение, образовавшее над столом радужный ореол. В этот теплый кокон мягкого золотого света, словно мыльные пузыри с обездвиженных негой листов стали медленно отделяться и всплывать в пространство пробудившиеся их волей буквы.

      «Так вот значит, для чего звучала эта мелодия, – стало до меня доходить. – Для того, чтобы околдовать и очаровать эти книги, и они под воздействием магических чар явили нам скрытое в них послание».

      Неудерживаемые