У Персидской границы. Мария Чиркина

голосом, не отрывая своих напористых глаз от глаз Сафара, произнесла:

      – Сафар, людей нельзя убивать.

      – Не смотри на меня так, Рахиль. Не смотри. Убери глаза. Убери. Убери… – закричал он.

      Рахиль не пошевельнулась.

      – Рахиль, убери глаза, сейчас я убью тебя! Убью! Убью!!! – бешено закричал он и бросился на неё с ножом, прицелившись в левый глаз.

      Но, подбежав к Рахили, его нож вонзился в дверь чуть левее уха. Он несколько раз отбегал от Рахили и вновь бросался на неё с ножом, и каждый его бросок сопровождался звуками, вырывавшимися из его оскаленного рта.

      – И…ах!.. – нечленораздельно выкрикивал он.

      И при каждом ударе его нож вонзался в дверь левее, правее или выше головы Рахили.

      Не выдержав её взгляд, левой ладонью своей руки он прикрыл глаза.

      – Сафар, убери с глаз свою руку, – спокойно произнесла Рахиль.

      – Мама? Как ты сюда попала? – с удивлением произнёс он, убирая с глаз ладонь.

      – Сафар, отдай мне нож и тогда всё узнаешь, – ответила она.

      – Мама, я не могу отдать тебе нож. Я должен убить старика и его щенка, – доверчиво произнёс он.

      – Но ты не сможешь убить щенка, потому что его нет здесь.

      – Тогда я убью старуху. Она здесь, в доме, – шёпотом произнёс Сафар и показал рукой в сторону дома.

      – Сафар, не надо, не убивай. Ты убьёшь – и тебя убьют, отдай мне нож и уходи отсюда, – сказала мать.

      – Мама, ты действительно хочешь, чтобы я так поступил?

      – Да, Сафар, я этого очень хочу. Дай мне нож и уходи отсюда, – очень строго произнесла она.

      – Возьми, мама, – сказал он так, как говорил ей в детстве и протянул нож.

      – Ну вот, молодец ты, Сафар, а теперь уходи отсюда, – ласково произнесла она.

      Он повернулся, чтобы уйти, но увидел попа, который вылез из сарая, отодвинув болтающуюся доску, взял ружьё, висевшее возле коня, и наставил его на Сафара.

      – Уходи, Сафар, и никогда больше не приходи ко мне, – сердито произнёс старик.

      Сафар повернул голову к двери сарая, но вместо матери увидел там с кинжалом в руках Рахиль.

      – Рахиль? Где моя мама? – тихо, будто бы просыпаясь от сна, произнёс Сафар. И тут же в его глазах загорелся неподдельный страх.

      – Уходи, Сафар. Видишь, казаки приехали? – сказал поп и показал рукой в сторону улицы.

      Сафар повернул голову и увидел трёх казаков, которые стояли возле калитки.

      Тогда, озираясь по сторонам затравленным зверем, он посмотрел на попа, затем вновь взглянул на стоявших возле калитки казаков и, переведя свой взгляд на Рахиль, неистово закричал:

      – Шейтан! Шейта…ан!

      – Сам ты, шейтан, нечисть поганая, – ответил ему поп.

      Сафар подбежал к коню, вскочил на него и через сад попа поскакал в лес.

      Кровь бешено кипела в груди Сафара. Он не помнил, как перескочил калитку в саду попа, как пересёк речку и поле. Он опомнился лишь тогда, когда въехал в лес и увидел там своих разбойников.

      – Сафар, ты убил этих свиней? – выезжая к нему навстречу, произнёс Алихан.

      – Алихан,