Рождественские рассказы русских писателей. Сборник

которые так непрошенно вторглись в его жизнь.

      Он опустил портьеру, прошелся несколько раз по кабинету, думая отогнать навязавшуюся мысль; – но нет! – мысль об одиночестве не только не проходила, – но, напротив, еще с большим упорством к нему привязывалась.

      Он готовился снова опуститься в кресло и завладел уже недочитанным докладом, – когда кто-то неожиданно постучался за его спиной в боковую дверь кабинета.

      – Кто там? – произнес он, сдвигая брови и удивленно оборачиваясь в ту сторону.

      Дверь приотворилась, и на пороге показалась оторопелая фигура во фраке и белом галстухе молодого лакея.

      – Чего тебе? – резко спросил Араратов, – я приказывал никого не принимать? ты разве не слышал?..

      – Там… ваше превосходительство… с заднего крыльца… пришла женщина… – мог только произнести оторопевший слуга.

      – Женщина!.. Какая женщина?..

      – Нищенка… должно быть… с детьми… ваше превосходительство…

      – «Вот помогай им после этого! Какая неслыханная дерзость!!.» – мелькнуло в голове Араратова, не сомневавшегося на секунду, что дело шло о той назойливой женщине, которая приставала к нему на улице.

      – Что же ты стоишь. – обратился он к лакею, – сказать швейцару, чтобы ее тотчас же вон выпроводили; – ступай!

      Выходка нищей, на минуту и против воли сановника, остановила его мысль на этом предмете. – «Помогать этим людям – то же, что поощрять их к попрошайничеству и тунеядству! и сколько хитрости: подсмотреть, где я живу; подметить вход с заднего крыльца… Какая наконец дерзость: ворваться куда же, – ко мне! в мой дом!!.».

      Араратов был прерван на этом месте своих размышлений новым стуком и в ту же дверь:

      – Войди! – чуть не крикнул он, – что там еще?..

      – Ваше превосходительство… женщина не хочет никак уходить… Мы ее не раз отгоняли… Она говорит: изволили вы ей дать какие-то деньги… она говорит: их возвратить надобно…

      – «Возвратить деньги… мне? Что за вздор!.. Нет, это, однако, уже слишком!.. И наконец… наконец становится любопытным…» – заключил про себя Араратов. Обратясь к лакею, он спросил его, точно выстреливая из пистолета:

      – Где эта женщина?..

      – В кухне, ваше превосходительство…

      – Сейчас же привести ее по задней лестнице в буфетную!..

      Араратов отличался уменьем сдерживать порывы негодования, считая их нарушающими достоинство в известном положении; – но в настоящую минуту, то, что могло быть свидетелем его раздражения, – и люди его, и эта женщина, – не стоили, конечно, того, чтобы перед ними стесняться. Он чувствовал себя к тому же в этот вечер почему-то особенно нервным и возбужденным. Он направился в буфетную, как только пришли доложить, что приказание его исполнено.

      Араратов не ошибся: перед ним стояла женщина, встреченная им на улице. Она, как и тогда, поддерживала на груди закутанного в тряпье ребенка; другой ребенок, – тот, который похож был на медвежонка, –