Синий шиповник. Дарья Безинская

башня симпатичная.

      Вечером я отпустила его. В эту ночь в мягкой постели отеля в одиночестве мне спалось просто превосходно. А утром Максим вернулся весь сияющий.

      – Доброе утро, – пожелал он мне.

      – Да ладно. Наконец-то. Ну, доброе утро, – ответила я, смеясь

      – Спасибо тебе. Сегодня что-нибудь смотрим? Ты слышала про Старую Татарскую слободу?

      Две недели пролетели незаметно. Мы смотрели достопримечательности, пробовали национальные блюда. Вечером расходились. Еще пару дней я ездила одна в близлежащие города, чтобы увидеть древние мечети и крепости. В эти часы Макс тоже был предоставлен сам себе или своей Нелли. Впервые за несколько месяцев мне было легко на душе. Максим даже будто стал мне другом. Он шутил, пел, смотрел весело. Когда мы покидали Казань, супруг взгрустнул, но уже не был агрессивным.

      – Все же… зачем? – муж внимательно смотрел на меня, словно пытаясь прочесть мои мысли.

      – А тебе обязательно знать? – усмехнулась я. – Я просто не готова открывать свое сердце человеку, который меня ненавидит.

      Он откинулся на спинку своей полки. Опустил глаза на свои руки. Супруг хотел что-то сказать. Но потом передумал.

      Оказавшись в Иркутске, я поспешила в родной бордель.

      – Мать болеет, к ней нельзя, – пытался меня остановить Валя. – Она может заразить тебя.

      В комнате стояла духота. Мама издавала страшные хрипы и кашляла.

      – Полина, я заразна, – просипела она и начала хватать воздух ртом.

      – У тебя что-то серьезное!

      – Врач сказал: простуда.

      Она была очень горячей, мокрой от пота, ее взгляд не выражал эмоций. Я выскочила на улицу. Пока бежала к полицейскому на углу, думала, сойду с ума. Расстояние между мной и постовым будто не менялось.

      – Помогите, помогите! – закричала я, привлекая его внимание. – Моя мать умирает.

      Мужчина оказался понятливым. Он не стал задавать глупых вопросов. Просто сообщил по рации, что срочно нужна карета "Скорой помощи".

      Врачи осмотрели маму и поставили пневмонию. Я помогла собрать необходимые вещи и поехала с ней. Это был последний раз, когда мы держались за руки и смотрели друг другу в глаза. К ней не пускали. Все, что я могла – это спрашивать в регистратуре, в каком она состоянии.

      – Мне жаль, – проговорила на третий день медсестра, – ваша мать умерла.

      – Что? – я словно оцепенела на несколько секунд.

      – Завтра вы можете забрать тело.

      – Вы шутите? – я пришла в себя. – Это шутка!

      Я бросилась по коридору. Но не успела добежать до ординаторской – меня остановили медбратья.

      – Мама! – я думала, что она жива, она откликнется. – Мама!

      Выйдя из больницы, я пошла, куда глаза глядят. На самом деле, я не разбирала дороги и чуть не попала два раза под машину. На следующий день Валя отказался ехать со мной в морг.

      – У меня работа, Полина, – его взгляд не выражал эмоций.

      Нам говорили, что у нас похожие с братом глаза. Я очень надеюсь, что у меня они не такие холодные. Пришлось идти к Максиму.