Между мирами. Том 3. Андрей Валерьевич Степанов

как, – философски заключил паренек.

      – Знаешь, – мне пришла в голову провокационная мыслишка, – я много где бывал и видел в одном месте, что люди работают по восемь часов в день. А некоторые – по пять. Но ежедневно.

      – Быть не может. Это же… бестолково так, – Егор не сразу нашелся с ответом, но по его реакции я понял, что он и сам не очень одобряет это.

      – Почему же бестолково?

      – Как бы вам объяснить? Вот смотрите: есть же режим питания. Завтрак, обед, полдник и ужин. Так?

      – У кого как, – ответил я ему в тон и в этот раз не соврал. При моих «активностях» о регулярном питании можно было смело забыть.

      – Нет, это неправильно. Организм человека…

      И он принялся рассказывать мне вещи, которые если в наших школах к его возрасту и рассказывают, то не вбивают настолько, чтобы у четырнадцатилетнего парня они засели в голове. Про ценность еды, правильность подбора продуктов, вред избыточности – не сладкого, а вообще. Я хотел задать ему еще вопрос, но заслушался настолько, что попросту забыл, что хотел уточнить.

      – А когда человек забывает вовремя поесть – это сильный вред организму. Сильнее, чем от табака, – и он снова затянулся. – Но в день можно три вот таких, – он показал мне помятую папироску. – Больше нельзя.

      – Ты говорил, что по двенадцать часов работать лучше, чем по пять, – напомнил я.

      – А, точно! На работе кормят завтраком сразу по приходу. Время обеда – точное. У нас оно рассчитано от количества проведенных операций. Чтобы никогда не было такого, чтобы мы заготовку бросили. То же и с полдником – наш доктор на заводе напоминает, что…

      И последовал еще один пространный рассказ о пользе перекуса. Пока парнишка болтал, мы пересекли первый двор. Не слишком быстро, потому что моя нога разболелась от продолжительной ходьбы и суеты на квартире Ульяны.

      Я рассматривал дома, пытаясь найти что-нибудь подозрительное.

      – Понимаете, я бы ни за что не променял свой распорядок. Где это видано, на пять часов ходить на работу?

      – А кроме еды, что здесь плохого? – я начал его подзадоривать

      – Как чего? Нет, да вы себе не представляете, что такое – работать на заводе!

      – Наверно, нет. У вас там все так хорошо разговаривают? Просто в том месте, где работают по восемь часов, матерятся при случае и без.

      – Вообще-то у нас, – паренек задумался на пару секунд: – культура речи, вот. И за этим следят. Даже то слово, которым я назвал бригадира – его и то упоминать нельзя. Кроме, разве что, особых случаев. Когда ногу придавишь или молотком, там, по пальцу… – Егорка покраснел. Похоже, что он все же употреблял «нехорошие» слова. Меня же это забавляло. – Но хотя в таких случаях и разрешается, но в церкви все равно потом совестно.

      Вот про это я и сам забыл – здесь же религию от государства не отделяли, и она продолжала выполнять свой функционал ограничений. В данном случае, вполне себе правильных. Я не стал вдаваться в подробности – чего еще, паренек подумает, что я и вовсе не здешний.

      – Я все еще хочу услышать, как у вас