Страшные сказки братьев Гримм. Братья Гримм

Тот, кого ты зовешь милостивым господом, просто медленно нас убивает, и мы оба это знаем. Ты болтаешь о каких-то знаках, но я вижу только один – пустую кладовую. Чаща завтра утром или топор сегодня ночью. Выбор за тобой.

      – Пусть будет чаща, – прошептал отец. В голосе его не было слез. Однажды он уже простился со своими детьми, может, прощаться второй раз не так болезненно?

      – Мы справимся, Грета, – утешал Ханс. – Нам нужно только набрать побольше камешков.

      И тут раздались шаги. Потом скрип – дверь затворили. И щелчок.

      – О боже, – прошептала Грета. – Она заперла дверь. Что же нам делать?

      Некоторое время Ханс молчал. Наконец, он заговорил:

      – Не плачь, Грета. Я снова кое-что придумал.

      На следующее утро их путь снова лежал в лес. Но перед этим…

      – Ты не дала нам хлеба, – сказал Ханс. – Если вы снова надолго уйдете, как в тот раз, мы проголодаемся.

      Мать немного помедлила. Она не собиралась давать им хлеб – зачем еде пропадать понапрасну? Но чтобы дети ничего не заподозрили, она с улыбкой выдала им по ломтю черствого хлеба.

      – Молодец, что вспомнил об этом, – промолвила мать, потрепав Ханса по щеке.

      И вот семейство отправилось в лес, и краем глаза Грета подмечала, как ее брат отламывает кусочки от ломтя хлеба и бросает их на землю.

      В этот раз они зашли далеко, намного дальше, чем тогда, в самую глушь. Деревья здесь стояли сплошной стеной, заслоняя небо, а земля никогда не просыхала.

      Они шли все дальше, и Грета украдкой, чтобы не заметили родители, сунула брату свой хлеб, когда от его куска ничего не осталось.

      Они все шли.

      Наконец, мать остановилась. Взглянула на мужа и кивнула:

      – Отличное местечко! – промолвила она, обернувшись к детям. – На этот раз вы будете сидеть здесь, пока мы вас не заберем, ясно?

      Отец разложил костер. Огонь долго не хотел разгораться, и отцу пришлось повозиться. Его руки тряслись так сильно, что ему никак не удавалось высечь искры из кресала, а губы дрожали, будто сдерживая готовые вот-вот вырваться слова.[1]

      Но он не проронил ни звука. Закинув топор за спину, он ушел в лес вслед за женой.

      Ханс и Грета снова остались одни. На этот раз не было палки, стучавшей по дереву. На этот раз незачем было обманывать детей и притворяться, будто те не знали, что у родителей на уме.

      – Не волнуйся, мы отыщем дорогу домой, – промолвил Ханс, ободряюще похлопав сестру по руке. – Когда взойдет луна, хлебные крошки станут видны.

      «К чему все это?» – вопрос готов был сорваться с губ Греты. Ну вернутся они домой и что? Они уже возвращались, да только опять оказались в лесу. Их бросили совсем одних. Но она промолчала, потому что стоит утратить надежду, и все пойдет прахом.

      Долго сидели брат с сестрой, глядя на огонь костра, пока, наконец, не уснули, измученные голодом и долгой дорогой сквозь лес.

      Проснувшись, Грета увидела, что огонь в костре погас, и все погрузилось во тьму. Деревья казались причудливыми существами, перешептывающимися

1

Кресало – стальная пластинка для высекания огня из кремня; огниво. (прим. ред).