С надеждой смотрим в небо. Юрий Топчин

Васильевичу!

      Когда-то бегал в табуне.

      Теперь всё это не по мне.

      В мои бока вонзает шпоры

      Наездник, тот, во мне который.

      Срывает ветер пену с губ,

      И, ощущая на бегу,

      Что по-другому не могу,

      Пусть спотыкаюсь, но бегу,

      И изменить себя едва ли

      Смогу. Из круга, из спирали

      Мне никуда не убежать:

      Вот новый год – и круг опять.

      Но с каждым кругом прочность нити,

      Что держит ангел мой хранитель,

      Слабеет, и настанет миг,

      Когда я не увижу их:

      Глаза родные, морды, гривы.

      И кобылицы зов призывный

      Вдали растает за рекой.

      Нет больше гонки, есть покой…

      Когда я слышу за спиной,

      Мол, сдал старик, седой, хромой,

      От стригунков и жеребят,

      Что мне с усмешкой вслед глядят,

      То помню я, мой ясен ум,

      Как мной гордился весь табун,

      За чёткий шаг и нрав быть первым

      Порою звали Холстомером.

      Пусть каждый так же пробежит,

      Мои достигнет рубежи!

      Я многое ещё смогу!

      И прочь с дороги! Я бегу!

      Другу

      «Тик-так» – стучат часы, идут.

      «Тук-тук» – им сердце вторит,

      И хорошо, когда в ладу

      Они, а не в раздоре,

      А ты на циферблат глядишь

      И планы строишь смело,

      И веришь в то, что впереди

      Успеешь много сделать.

      Паденья, взлёты, виражи…

      Но манит лучик солнца,

      Большая гонка – наша жизнь,

      А мы в ней – марафонцы.

      Меняются календари,

      И с каждым – меньше прыти,

      Всё чаще, что ни говори,

      Любой из нас как зритель.

      Пусть скрипнет маятник порой,

      Но стрелки пусть не гонит.

      Уже, увы, и нам с тобой

      Не хочется погони.

      Так пусть и дальше много лет

      Окружность стрелки пишут,

      И на «тик-так» всегда в ответ

      «Тук-тук» мы будем слышать.

      Палычу

      Уходит день, солёный, жаркий, длинный.

      Дымки костров уже струятся по горам.

      Пора расправить перетруженные спины,

      Принять на грудь законные сто грамм.

      Пройдём меж ульев, к каждому с поклоном,

      Пока в горах не скрылась скорая заря,

      Пошутим, как со скрипом ржавым или стоном

      Ещё денёк прожили мы не зря.

      Бог даст, и старость пыл наш не остудит,

      А мы, как в годы лучшие и времена,

      Друг другу скажем, что хорошие мы люди,

      И «мамину» – по полной и до дна.

      Костёр неяркий с чайником поющим,

      И разговор наш с безобидным матерком

      О прошлом, о делах, текущих и грядущих,

      Как мёд нам достаётся нелегко,

      Что жалко тратить время понапрасну,

      Его и так осталось – будто кот чихнул,

      Что нам с тобой нет музыки прекрасней,

      Чем пасечный рабочий ровный гул.

      Затянется беседа до рассвета,

      И, как обычно, скажешь, подводя