Светорада Золотая. Симона Вилар

волновало предстоящее замужество, она была послушна воле отца, но, хотя и нравилось ей заигрывать со знатными женихами, в глубине души она желала пожить еще под родительским кровом.

      Гордоксева вдруг отложила гребень и торопливо вышла. Княжна тут же кинулась за ней.

      Мать и дочь прошли по переходам и остановились у занавешенного толстой пестрой тканью входа в гридницу. Светорада, поняв, что мать ее не гонит, даже осмелилась заглянуть в щель.

      Сначала она увидела нынешнего чернобородого купца. Тот стоял как раз напротив нее, у парчового ковра на стене. Отчего-то князь не отослал его из гридницы. Светорада заметила, что чернобородый внимательно следит за происходящим и даже как будто нервничает. Потом Светорада чуть отвела ткань и увидела отца, а рядом с ним своего увечного брата Асмунда. Оба смотрели на стоявшего перед ними Гуннара, в то время как Овадия и Ипатий сидели в стороне у одной из колонн.

      Князь Эгиль негромко говорил Гуннару:

      – То было давно. И даже если, как ты уверяешь, есть свидетели нашего уговора с твоим отцом, то я скажу, что он был заключен во хмелю и на другой день Кари уехал, более не помянув о том. Пойми, Гуннар, Кари знал, что глупо заключать брачную сделку, когда невеста еще лежит в пеленках, а жениха больше интересует устройство луков у кривичей, нежели свадьба.

      – Зачем ты так говоришь, князь? – низким глухим голосом проговорил варяг, хмуро глядя на Эгиля. Он стоял прямо перед креслом князя на возвышении и смотрел с вызовом. – Отец не стал повторно обсуждать с тобой договор о нас со Светорадой, ибо считал дело решенным. Ведь вы были друзьями, и Кари Неспокойный полагал, что слова друга ему достаточно. А то, был ли заключен договор за чаркой меда или в какое другое время, его не волновало.

      – Нет, Гуннар. Просто мы с Кари уже не были простыми хирдманнами, ищущими удачу и славу. Я стал князем Смоленским, а Кари… Не зря его называли Неспокойным. Он не раз поговаривал, что уедет в другие края. Тебя же он оставил мне на воспитание, причем решение это было принято при свидетелях и клятвенно заверено. А теперь подумай: неужели Кари, так подробно обсудив со мной твое воспитание, не упомянул бы и о том договоре на пиру? Ведь, решая судьбу детей, отцы обговаривают и приданое девушки, и мунд[48] от жениха, так же при свидетелях клянутся, что отныне помолвка уподобляется законному браку.

      – Ты горазд вести такие речи, Эгиль, – вскинул голову Гуннар, и его светлые глаза нехорошо сверкнули, а руки сильнее сжали пояс. – Я вырос при тебе и не раз был свидетелем того, как ты умеешь доказывать людям то, что тебе выгодно. Одно скажу: хотя я и помнил, что Светорада была обещана мне при свидетелях, но ни разу не требовал исполнения обещания, потому что понимал: ты князь, а я служу тебе. Однако теперь кое-что изменилось. Прибывшие за мной люди желают, чтобы я стал их хевдингом и правил краем. Так неужели Светораде будет мало чести стать хозяйкой в Раудхольме

48

Мунд – своеобразный выкуп за невесту. На Руси он назывался вено.