Я клянусь тебе в вечной верности. Мария Сакрытина

повторил Марк. – Мало того что вы ослабили аристократию, так ещё и растите чародея-убийцу. Это неминуемо приведёт к беде, вы не боитесь, что однажды она…

      Валентин спокойно улыбнулся и поманил кого-то из угла. Марк вздрогнул, разглядев, кто это. Милая малышка Лизетта, горбящаяся, в крови по уши, со спутанными длинными волосами, тоже слипшимися от крови… и мёртвыми чёрными глазами.

      – Лизетта, детка, ты же сделаешь для меня всё, правда? – проворковал Валентин.

      Девочка опустила голову, закрываясь длинной чёлкой.

      – Она сделает для меня всё. Она моя. Моя чародейка, – подмигнув, улыбнулся принц. И, потрепав чудовище по щеке, пропел: – Убей его, милая.

      Марк остолбенел.

      – Ваше Высочество!

      – Прости, друг, – вздохнул принц, когда девочка, выпрямившись, медленно приблизилась к графу. – Не думаю, что мне ещё нужны твои советы.

      За дверьми тронного зала гвардейцы графа Марка, услышав громкий, полный боли вопль, впервые не бросились на помощь господину.

      – Умница моя, – умилённо шептал принц… точнее, уже король Валентин, гладя шатающуюся от усталости девочку. – Моё ты солнышко…

* * *

      После колдовства, особенно первого, нам нужна подпитка. Трикс, бог лукавства, ещё больший оригинал, чем даже принц Валентин, создавал первого из нас, вдохновляясь образом своей возлюбленной. И заготовкой взял то, что было под рукой, – мальчишку-подростка, у которого просыпались соответствующие желания.

      Так что всё до неприятного просто: после колдовства нам нужен любовник, желательно сильный и изобретательный.

      Мне было одиннадцать, а моё тело по-взрослому горело от желания, которого я сама совершенно не понимала и боялась до дрожи. И, не получая подпитки, сгорала от жесточайшей лихорадки.

      Рядом со мной никого не было, кто бы мог помочь. Слуги боялись меня до икоты, принц, ставший королём, развлекался в столице и посылал мне кукол. А когда мне стало чуть легче, Валентин прислал мне новую горничную.

* * *

      Служанка трясущимися руками положила на пол рядом с кроватью громадную фарфоровую куклу, одетую богаче, чем иные леди.

      И вздрогнула, когда девочка на постели завозилась.

      – М-м-миледи?

      Девочка открыла глаза – нормальные, синие. Зажмурилась, прячась от яркого солнца, и шепнула:

      – А где… Ханна?

      Служанка прижала дрожащие руки к груди. Девочка удивлённо смотрела на неё.

      – Она… у-у-уехала, – озвучила «официальную версию» горничная.

      Девочка нахмурилась.

      – Уехала? Куда? Не попрощалась со мной?

      Горничная молча смотрела на неё и тряслась как осиновый лист. Ещё хуже стало, когда девочка участливо спросила:

      – С тобой всё в порядке? Ты не заболела?

      – Нет… госпожа… миледи… Я теперь вместо Ханны… Она к матери уехала… Далеко, к Туманным горам. Срочно… А меня… меня Белла зовут.

      Девочка вздохнула, посмотрела грустно на свои руки, тщательно отмытые от крови, чистенькие.

      – Ясно, –