Я клянусь тебе в вечной верности. Мария Сакрытина

что это?

      Девочка смотрела вниз, широко распахнув глазищи. Ханна тоже посмотрела и всплеснула руками.

      – Радость у вас, моя милая, добрая госпожа… совсем уже взрослая!

      Девочка, не отрываясь, смотрела на воду, окрасившуюся в розоватый цвет.

      – Ну-ну, госпожа, – суетясь, отыскивая полотенце, приговаривала Ханна. – Неужто вы испужались? Не надо, миледи, это у всех, вы ещё пообвыкнете…

      Полотенце вылетело у неё из рук, Ханна потянулась его поднять и замерла – вода в ванне пузырилась.

      – О боги! – вскрикнула горничная, хватаясь за бортик и тут же, обжёгшись, отдёргивая руку. – Госпожа!

      Девочка сидела, не шевелясь, точно кипяток её не беспокоил. А когда Ханна, костеря всю Девятку, подхватила малышку, та вывернулась и невидяще посмотрела ей в глаза.

      Горничная закричала, роняя девочку. Та, не обращая внимания, смотрела, как Ханна сжимает руками виски и визжит. Как потом царапает глаза и грудь… как дрожат стены и мебель ходит ходуном. И только когда с петель сорвалась дверь и в комнату вбежала испуганная прислуга, Элиза моргнула. Глянула на затихшую, обезображенную Ханну. И, тоненько пискнув, осела на пол.

* * *

      Положа руку на сердце, своего первого заклинания я не помню. Зак уверял, что это нормально – вначале мы впадаем в транс, принимая свою судьбу. Он считал, что раньше в таком трансе приносилась клятва, но Великая Мать избавила нас от этого. Хвала ей – теперь мы можем выбирать своего господина, достигнув совершеннолетия.

      А ещё Зак считал очень символичным, что я начала с убийства. Хотя отлично знал, что первый раз любого чародея тщательно готовится – и тогда мы можем кого-нибудь вылечить или сотворить что-нибудь божественно-красивое. Иначе чародей есть меч короля. Нас боги создавали, чтобы убивать врагов королей.

      Валентин отлично это знал. И знал также, что, если мне станет известна хоть часть правды, я не то что клятву не принесу – могу и его от полноты чувств уложить. Душевное состояние в неполные одиннадцать у любого ребёнка ещё очень хрупкое, а уж у юного чародея…

      Поэтому добрый прекрасный принц Валентин нашёл куда более быстрый способ получить от меня то, что он хотел.

* * *

      Валентин смотрел на покачивающуюся девочку и постукивал пальцами по столу, выбивая гимн королевства.

      – Она точно ничего не вспомнит?

      – Точно, Ваше Высочество, – отозвался врач, убирая флаконы. – Это очень сильный наркотик. Она пробудет так всю ночь и наутро не сможет вспомнить совершенно ничего… Но, милорд, не лучше ли просто дать ей снотворное?

      – Нет, – медленно отозвался Валентин. – Не лучше.

      И, дождавшись, когда врач с поклоном скроется за дверью, тихо позвал:

      – Лизетта, милая.

      Девочка подняла голову. На Валентина уставились чёрные-чёрные глаза без проблеска сознания, мёртвые.

      Принц отшатнулся. Вдохнул, выдохнул. Пересилив себя, снова сел рядом с девочкой, заглянул в пугающую темноту.

      – Ты сделаешь кое-что для