Дерево-людоед с Темного холма. Содзи Симада

ракуго[10] и несерьезных передач – эфир был заполнен строгими речами военных командующих, рассказами о смертельном оружии и отчетами о позициях японской армии на материковом Китае.

      То же самое касалось и книг с журналами. Юмористические книги и увлекательные детективы исчезли с полок книжных магазинов, вытесненные серьезными учебниками и патриотическими романами – вроде той истории о юноше, изобретающем чудесное орудие, позволившее разгромить врага.

      Все детские забавы теперь были посвящены игре в солдат и войну. Над ребенком с бейсбольной битой и мячом все смеялись, но стоило ему продеть под ремнем на штанах короткую палку или прихватить с собой водный пистолет, с которым он раньше играл только летом, как его охотно принимали в ряды детской армии. А уж если он выносил из дома пустую коробку и, проделав в ее дне дырку, залезал внутрь, то ему сразу жаловали звание танкиста.

      Однако девочкам не всегда были по нраву мальчишеские игры. Дзюнко-тян[11] напрасно просила Тэруо-тяна, увлеченно игравшего в танки с друзьями, хоть немного поиграть с ней, например в классики или в старые добрые прятки. На холме Кураями, где росло много больших деревьев, не было недостатка в местах для пряток. Дзюнко-тян – воспитанная девочка с милым личиком, всегда была в центре внимания, поэтому очень любила играть со старшим братом и его друзьями. Но теперь, после начала войны Японии с Китаем на континенте, мальчики играли только в страшные игры про убийства и не звали Дзюнко в свою компанию. Однажды брат даже накричал на нее:

      – Отстань, глупая девчонка! Иди отсюда!

      Тогда обиженная Дзюнко-тян в одиночку поднялась на холм и побрела к стекольному заводу.

      В ту ночь она не пришла домой к ужину. Мать плакала, а отец, сообщив в полицию, всю ночь рыскал вокруг дома в поисках. Поднялась большая шумиха. Тэруо тоже беспокоился о своей единственной сестре. Он изо всех сил старался помочь отцу с поисками, но те не увенчались успехом. Когда мальчика наконец отправили спать, он действительно пытался, но никак не мог уснуть. Он представил, что сестренку могли похитить или, как боялись мама и папа, ее где-то сбила машина. Его глаза наполнились слезами, окончательно прогнавшими сон. Он горько сожалел о том, что в очередной раз отказал сестре, когда она попросила его поиграть с ней.

      Прошла ночь. Наутро Тэруо, проснувшись на футоне[12], вскочил и скорее побежал на кухню.

      Он правда хотел, чтобы прошлая ночь оказалась страшным сном, а кухня с утра была наполнена веселым смехом мамы и Дзюнко-тян, но кухня оказалась пуста. Тэруо застал маму в той же одежде, что и вчера; ее волосы растрепались. Отца не было видно – должно быть, он до сих пор пытался разыскать Дзюнко в окрестностях, – но вместо него на кухне стоял мужчина в полицейской форме. Тэруо никогда и представить такого не мог – невероятно, но его сестренка Дзюнко так и не вернулась.

      Во время школьных уроков и даже на перемене Тэруо не переставал думать о сестре, не в состоянии был сосредоточиться на

10

Ракуго – японский литературный и театральный жанр, созданный в XVI–XVII вв. Под этим названием обычно известны юмористические миниатюры, исполняемые профессиональными рассказчиками на эстраде. Напоминает современный жанр стэндап-комедии.

11

Дзюнко-тян – примерный аналог уменьшительно-ласкательных суффиксов в русском языке. Указывает на близость и неофициальность отношений. Используется людьми равного социального положения или возраста, старшими по отношению к младшим, к детям.

12

Футон – традиционная японская постельная принадлежность в виде толстого хлопчатобумажного матраца, расстилаемого на ночь для сна и убираемого утром в шкаф.