Дерево-людоед с Темного холма. Содзи Симада

не понимает, что делает. Совершенно потеряла рассудок.

      – Но в этом же нет ничего ужасного! Просто внезапно спросить о моей личной жизни…

      – Исиока-кун, это обыкновенное сватовство. Просто она сама провернула то, что для нее сделали бы посредники.

      – Ох… – вздохнул я.

      – Ты еще молод, Исиока-кун. Не знаком с суровым миром женщин, способных коня на скаку остановить[8]. Победа или поражение, всё или ничего! Проще говоря, завидное счастье не приходит к людям само, его надо вырвать собственными руками! Поэтому стоит женщине почуять одинокую старость, как простого сочувствия ей станет мало. Женщины инстинктивно чувствуют, когда можно поступиться моралью.

      Я поник и опустил голову. Кажется, я окончательно разочаровался в женщинах.

      – Тогда, выходит, я…

      – Ты – это ты. В этом не сомневайся.

      – Нет, для Марико Мори я…

      – Да, это так. – Митараи довольно улыбнулся. – Могу сказать тебе вот что: если б ты правда прошел ее «прослушивание», тебя сразу пригласили бы на второе свидание… Ой, вода переливается!

      Митараи прытко подскочил с места, словно гимнаст, и продолжил говорить на пути в ванную:

      – У их племени прямо в ДНК закодирована особая генетическая информация. Они даже чертей не боятся. Будь ты хоть президентом демократического государства или какой знаменитостью, стоит тебе встретиться с кем-то из их числа, как сам факт твоего счастливого существования начинает зависеть от того, сможешь ли ты опуститься до общего уровня. Не хочу тебя наставлять, но, как по мне, куда безопаснее ни с кем не встречаться.

      Затем мой друг приоткрыл дверь в ванную и, по-прежнему держась за дверную ручку, продолжил с жалостью:

      – Я же говорил, Исиока-кун, опыт – лучший учитель!

      На этих словах он исчез в ванной, уже успевшей заполниться паром.

      Все случилось именно так, как предрекал Митараи. После нашей встречи от Марико Мори не было никаких вестей, и следующие десять дней я провел в скверном настроении.

      Итак, история дерева-людоеда с Темного холма Кураями началась для меня самым пренеприятным образом.

      Допускаю, сперва может показаться, что я пишу о произошедшем с некоторой насмешкой – ведь начало истории действительно весьма похоже на комедию. Однако сложно представить себе нечто более кошмарное и пугающее, чем случившееся осенью 1984 года. И читатель со мной непременно согласится, стоит ему прочесть о страшном инциденте на Темном холме в Йокогаме, потрясшем всю Японию.

      Я не преувеличиваю, когда говорю, что никогда не хотел писать о случившемся. Я невзначай упомянул об инциденте в одном из своих эссе и, несмотря на многочисленные призывы читателей поскорее изложить свою точку зрения, мне как-то удавалось хранить молчание до настоящего времени. Во-первых, я сам отчаянно пытался забыть о случившемся. Во-вторых, я все же обещал одной из сторон публично не упоминать произошедшее до 1989 года.

      Теперь, в 1990 году, когда запрет наконец снят, я берусь за ручку, чтобы изложить

8

В оригинале японская пословица, буквально «вырезать глаза живой лошади», – речь идет о человеке, умудренном жизненным опытом, пусть и не очень приятным.