Сериал с открытым финалом. Участь человечности в зеркале кинематографа. Юрий Богомолов

Мирный быт остается в фокусе внимания режиссера. И мирные чувства остаются. Их олицетворение – дочка Александра Петровича барышня Маня. Она-то по-прежнему к «врагу» Роберту Карловичу расположена всей душой. Он добрый человек. И ей этого довольно.

      А молодого Сеньку патриотизм заводит, и он добровольцем вслед за мобилизованным старшим братом Колькой рвется германцев шапками закидать: решительно заталкивает свою поклажу в нечто подобное чемодану. Ни брат, ни отец не в силах его остановить.

      Эпизод расставания на железнодорожной станции – первая драматическая кульминация. Вырвавшийся со свистком черный дым из трубы паровоза предвещает беду. В ее предчувствии на перроне новобранцы унимают плач новорожденного. Рядом «любовный треугольник»: обнимающиеся Сенька с недавней знакомой и повисшая на поводке мелкая собачка. Следующий план: мать крестит на прощание сына. Еще несколько прощальных поцелуев под бодрый марш и напутственные лозунги: «За царя! За веру православную! Господи, помоги нам победить! Урааа!»

      Паровоз свистнул три раза, вытолкнув из себя клубы белого пара и потянул за собой эшелон, а с ним и перрон с провожающими.

      Самые важные мгновения эпизода: река людей, бегущая за набирающим скорость поездом мимо застывшего в недоумении старика.

      Невольно вспоминаются проводы на войну, что сняты Урусевским и Калатозовым в «Журавлях», когда Вероника рвется против течения людского потока. То была уже другая война. Тогда реакцией частного человека стало отчаяние перед лицом неотвратимости.

      Реакция барнетовского частного человека – недоумение и непонимание. Для него война, Германия – что-то постороннее, потустороннее. Как для героев гоголевского «Ревизора» – Бонапарт.

      В следующей сцене автор дает зрителю понять о корыстной подкладке воинского подвига мобилизованных работяг. Фабрикант и армейский чин подписывают контракт на поставку сапог для солдат. Оба премного довольны. Оставшиеся на фабрике сапожники с удвоенной энергией загоняют гвоздики в подошвы кирзы для тех, кто в окопах.

      Окопы, где оказались братья Колька и Сенька, не такие условные, во всяком случае, не столь декоративные, как, понятное дело, в эксцентричной комедии Чаплина «На плечо». Они не павильонные. Они натурные. Взрывы – натуральные. И вот уже волокут из траншеи первую жертву…

      Связь между фронтом и далеким тылом непосредственная. Колька в окопе находит сапог, оставшийся от убитого.

      – Кому нужон? – спрашивает он и, не получив ответа, отбрасывает его в сторону.

      Сапог летит на фоне неба. В обувной мастерской на пол брякается новенькая пара солдатской обувки. И еще одна, и другая, и вот уже их гора для следующего призыва новобранцев. В руках сапожника – очередная пара сапог. Сверив размеры, он швыряет ее, и вблизи от братьев Грешиных рвутся новые снаряды, обрушивая на них груды земли. Смерть бродит совсем близко. Чтобы удостовериться в этом, Сенька подбрасывает