Соло. Аврора Ансер

из могущественного рода Соуло». Всё, точка. В чём наша сила, как ею пользоваться, что там не так с нашей расой – по его мнению, были вопросы праздные и несвоевременные.

      Покидаю кабинет в тягостных чувствах. Напоследок обвожу глазами любимое прибежище отца – вдруг он мне что-нибудь оставил? Что-то вроде письма на столе. Нет, конечно, он же собирался вернуться.

      Выйдя, плотно закрыл дверь. Миновал пустой коридор, поужинал на кухне. Ну, не то чтобы полноценно поужинал, я не люблю есть в одиночестве (и когда никто не подаёт, сказала бы, смеясь, Элен), но что-то там съедобное нашёл. Вернулся к себе. Лёг, обложившись учебниками, надеясь, как всегда, что учёба – это лучшее снотворное.

      Но сон не идёт. Пустой дом давит тишиной, не нарушаемой ни тиканьем часов, ни любым другим убаюкивающим звуком обжитого жилища.

      В этом городе мы проживаем не так давно, года два только. Мы с Элен не оценили размаха отца, дом нам показался слишком огромным и уродливым. Элен даже не стала полностью его обставлять, рассчитывая вскоре сменить на что-то поближе к городу. Но отец так резко включился в работу, потом эта его командировка… И мы застряли здесь, где обставлены оказались лишь кабинет, пара спален, маленькая гостиная и кухня. Есть, правда, ещё одно место в этом чудовищном доме, которое мне импонирует чем-то. Гигантский, как я его называю, Зал, с раздвижными дверями и панорамным окном во всю стену, выходящим на стоящий вплотную лес. Комната так огромна, что в ней гуляет эхо. Для чего нужна такая – балы на сотни гостей проводить? К окну я притащил небольшой кожаный диван, пару кресел и маленький стеклянный стол. Ближе к входу повесил боксёрскую грушу, поставил пару любимых тренажёров. Всё, больше в ней ничего нет. Там хорошо, если хочется побыть одному. Особенно в дождь. Хотя, помню, и с парнями мы там как-то зависали.

      Сонные мысли снова возвращаются к Жанне. Она вообще не обратила на меня внимания и настроена категорически. А вот я на неё очень даже обратил, раздумывая, почему за два года не разглядел. Какая стройная фигура угадывается под этим тёмным балахоном (кстати, отличная грудь!), какое чистое и тонкое у неё лицо – словно любимый фарфор Элен, полупрозрачный, с розоватым оттенком, какие красивые волосы… Глаза у неё необычные. Вот вроде и чёрные, но прозрачные, а в глубине – золотой отблеск, будто монета золотая на дне глубокого колодца. Невероятные глаза на серьёзной бледной мордашке с маленьким твёрдым подбородком и розовыми губами… Девчонка хороша, я это осознал.

      Мысли кружили, маяли, переходя от воспоминаний о нежном лице к представлениям о том, как бы это было, её касаться – кожи, шеи, хрупкого ушка, груди. В своём полусне я её раздевал и целовал, и она целовала в ответ.

      ***

      Под утро услышал, как подъехала машина. Хлопнула дверь, пиликнула сигналка – Элен вернулась. Мерно процокали шпильки по звонкой плитке коридора и остановились у моей двери. Стоит, не уходит. Потом раздался длинный шорох, будто дверь оглаживают рукой. В конце концов, немного повозившись, Элен