Отражения одиночества. Светлана Залата

и жги. Потом – сонник, который достался и Саше, больше из удачи, Софа отказалась и отдала свою порцию, а так-то вожатым не полагалось ничего. Уложить всех спать, сходить на планерку, послушав, как они всем вожатским коллективом не дотягивают до высоких стандартов, выслушать Катю…

      И дела это только с полудня. А сколько всего было до…

      Кажется, с утра прошла вечность. И сейчас эмоции успокаивались медленно, еще и потому, что сегодня Саша вовсю пользовалась возможностью прикасаться к Изнанке, рассматривая и детей, и взрослых, и приезжих, и местный персонал. Теперь она знала обо всех увиденных больше, чем хотела бы, пусть и не все могла выразить словами. Но точно была уверена – среди них Затронутых не было.

      Катя и Коля тоже никого не нашли. Так что возможно они и правда застряли тут на три недели. Ну или похищения и исчезновения были связанны с кем-то или чем-то за пределами санатория, которого Саша по привычке называла «лагерем».

      Первые дни – самый трудные. Как и последние. Надо задать образец, следить за исполнением правил жизни здесь, поддерживать иерархию, привыкать… Как поведётся сейчас, так потом и будет. Во всем – будут ли ее слушать, будут ли ей доверять, будут ли общаться друг с другом за рамками обычных ролей. Вон хоть и коллектив, а кто-то из отряда впервые на фестивале, кто-то впервые на фестивале здесь, кто-то уже много где бывал сам или с родителями… Все разные. А лагерь, быт смены высвечивает очень и очень многое.

      Саша повела плечами. Ей всегда нужно было время что бы «переварить», усвоить впечатления. Время в одиночестве. Лучшим была последняя поездка в палаточный лагерь, когда она привезла свою палатку и разом и настроение вверх пошло, и простуды отступили, да и сил больше появилось.

      Серафим прозвал это «чувствительностью». Саша предполагала что речь идет о каких-то особенностях нервной системы. Она всегда легко включалась в любую деятельность, и, увы, всегда быстро уставала от нее. И как мудро заметил наставник: «Если тебе хочется побыть в одиночестве – иди и побудь в одиночестве. Исполнять свои желания в рамках разумного – лучшая возможность поддерживать свое тело и разум».

      Саша сделала большой глоток чая. Кулер был прекрасной идеей. Правда прекрасной, ведь мало где у вожатых был доступ к горячей питьевой воде. Идеальная возможность пить чай в одиночестве, пока Катя делиться эмоциями с Колей, наверняка сидящем в их комнате.

      Впереди на аллее мелькнула тень. Саша нахмурилась. Тень, кажется, была детской. Но кто не спит в такое время? Она оглянулась на корпус, где жили участники смены, – все до одного окна на детских этажах были погашены. В их «взрослой» двухэтажной постройке, древней, пусть и с небольшим ремонтном, и куда менее удобной, свет горел. Но дети-то там не жили, даже дети сопровождающих.

      Тень тем временем приблизилась – шла она прямо к беседке.

      Не то что бы Саша хотела чужого общества… Но это был ребенок. А для вожатого чужих детей не бывает. Может это и идеализм… Но так ее научили, и этого