Отражения одиночества. Светлана Залата

возведения здания, теперь принадлежащего санаторию. Как именно это происходило, некий Валентин Викторович Оладько не пояснял, но указывал на то, что память о «похищенных» исчезала у всех, кто их знал при жизни, а любые бумажные свидетельства существования пропавших быстро оказывались в самых дальних частях архива, терялись, сгорали в пожарах и всячески уничтожались природными и не очень событиями. Хотя личные вещи таких вот «изъятых ради опытов» оставались, окружающие или выкидывали их, или присваивали, не помня, кому эти предметы принадлежали на самом деле.

      Исчезновения, по мнению автора, продолжались и после войны, когда на месте интерната существовала больница, и позже, когда ее капитально перестроили и придали ей сначала статус санатория для «детей, пострадавших от тяжелых условий послевоенного времени», а после и просто санатория для работников промышленности и их семей. Продолжались они и во время перестройки, прекратившись только в девяностые, когда из-за нехватки денег санаторий пустовал почти десятилетия, и продолжились в новое время, когда его вновь открыли. Но правительство и администрация коварно молчали, не желая признавать реальность существования внеземных цивилизаций.

      – Бред параноика, – пробормотал Коля, досмотрев до конца статью, – видно же, что он больной. Таких вот «открывателей инопланетян» десятки нелеченых.

      – Возможно, – кивает Михаил Ефимович.

      Кивает – и протягивает им троим еще одну папку. На сей раз с одним-единственным документом.

      Это выписка из какого-то полицейского протокола об осмотре квартиры скончавшегося Оладько В.В. Опись имущества, найденного в доме. Никаких отрубленных рук и голов в банке. Лишь десятки, сотни вещей из самых разных десятилетий, непонятно кому принадлежащих и как оказавшихся в квартире пенсионера. От пионерских галстуков до комсомольских значков, от более-менее современных курток взрослых размеров до детского нижнего белья, пошитого в сороковых годах прошлого века.

      – А этот старьевщик неплохо подкрепил свои измышления. Насобирать столько барахла за годы жизни… Ничего удивительного, что местных это впечатлило.

      – Возможно. Этого мы не узнаем – жил этот Валентин в одиночестве, друзей и близких у него не было, и что на деле стояло за расследованием, – мистификация или попытка человеческого разума справиться с необъяснимым, – пока мы не знаем.

      – Этот Оладько не был Затронутым? – Саша кивает на описание вещей.

      – Нет. Он был человеком. Протокол обыска попал в нашу базу стараниями одного из работающих в органах оборотня, сбрасывающего в Орден все «странное». Местные маги проверили санаторий. Неофициально – по моей просьбе. Ничего. Как и вокруг. Никакой избыточной магической активности. Было это еще до смерти Оладько, так что тогда у нас не было оснований хоть как-то больше интересоваться результатами его расследования. А теперь вы отправитесь в «Дубы» и своими глазами посмотрите на то, что там и как.

      – Что нужно сделать? –