Отпуск в другом мире! Виражи глупости!. Наталья Миловицкая

моли, кто ее знает.

      Гусеницу приготовили на вертеле, а главное, на вид «ЭТО» напомнило большую запеченную сосиску. Но, я-то уже знаю, что это ГУСЕНИЦА!

      – Я не могу это есть! – твердо заявила, точно зная, что мой желудок не оценит такого рода деликатес!

      – Да ты только попробуй, за уши потом не оттянешь! – начал уговаривать меня Усик.

      Они сняли гусеницу с вертела, положили ее на большой зеленый гладкий листок и начали нарезать ее тонкими кусочками словно это колбаса. Керон протянул мне э-э-э… наверное, это был хлеб, конечно, очень дорогой, из редких сортов зерен, с синими пятнами, очень похожими на плесень. Всегда хотела попробовать сыр с плесенью, но как-то не решалась, а сейчас у меня даже выбора нет. Сверху мне положили колечко этой твари. Чтобы не смотреть на нее я перевернула свой бутерброд колбасой вниз.

      Да, признаюсь, я заставляла себя думать, что это КОЛ-БА-СА!

      – Что ты делаешь? – глядя на мой бутер, спросил Жюль.

      – Так вкусней!

      – Кто сказал? – удивились они.

      – Матроскин.

      – Родственник?

      – Друг детства!

      – А-а-а! – протянул Керон, и тоже перевернул свой бутерброд. – У-м-м… и правда вкусней!

      – Я хочу есть, я сильно хочу есть, я очень-очень сильно хочу есть! – начала шепотом уговаривать себя.

      – А? – не расслышал меня Усик.

      – Я говорю, очень аппетитно выглядит.

      – А-а-а! Ну ты кушай-кушай, не жди нас.

      Легко сказать, а сами не торопятся есть эту тварь. Я поднесла бутерброд ко рту. «Нет, не могу!» Искоса зыркнула на сидящих со мной товарищей. Они уплетали ЭТО за обе щеки, только шум стоял.

      – Нравится? – все не унимался Усик.

      – Очень! Такой интересный вкус, пикантный, необычный, и текстура такая… такая… у-м-м, просто пальчики оближешь! – и я, демонстративно откусив большущий кусок, начала причмокивать.

      – А говорила, есть не будет, вон как уплетает, – толкнув в локоть Жюля, сказал Усик.

      Угу, уплетаю, только не тварь эту, а хлебушек. Он на вкус был очень интересненький, солененький, мягонький, вкусненький, как будто с кусочками брынзы. Но из чего его делают мне знать не хотелось, а от гусеницы я избавилась, что я зря бутерброд перевернутым ем!

      – Добавки хочешь? – спросил Керон.

      – О-о-о, нет, что ты, я сейчас лопну! – похлопав себя по пузику, я плюхнулась спиной на мех.

      – Пить будешь? – заботливо поинтересовался Бернхард и протянул мне сосуд в форме вытянутой тыквы.

      – Буду! – я мигом села.

      – Идем.

      Ну вот, сосуд оказался пустой. Он потянул меня за руку, а я идти не могу, у меня под меховым ковриком деликатесная колбаска спрятана.

      – Идем, я покажу, где брать воду.

      – Давай, чуть позже, а то я девушка хозяйственная, пока со стола, то есть, с земли все не уберу, никуда не могу пойти, – с сожалением сказала я.

      Меня сразу отпустили, уборка – это святое!

      Вот за что я люблю одноразовую посуду, так это за то, что ты ее выкинул и все, и ЛЯПОТА! Поэтому быстро собрав