Одинокая женщина не желает знакомиться. Александр Кондратьев

теперь будет? Только бы не рассмеялся. Если он рассмеется, Надя точно провалится под землю.

      Беляк, не поднимая глаз, сложил все подарки обратно в конверт и тихо сказал: «Большое спасибо, Надя, мне очень приятно». Он отвернулся, чтобы положить конверт в свой портфель. Надя застыла в ожидании. Неужели это все? Неужели он больше ничего не скажет? Неужели он даже не посмотрит на нее?

      Беляк вернулся в прежнее положение. Он осторожно повернул голову к Наде, все еще не глядя ей в глаза, раскрыл рот, хотел что-то сказать, но тут прозвенел звонок. Беляк дернулся, сел ровно и уставился на учительницу неотрывным взглядом. Что это значит? Что происходит?

      Учительница поздоровалась с детьми. Она подняла со стола небольшую коробку, которую украсила своими руками: обклеила оберточной бумагой с фиолетовыми сердцами на розовом фоне и сделала в днище прорезь для валентинок. Учительница объяснила детям, что сегодня в течение дня в эту коробочку можно складывать валентинки с указанием имени и добрыми пожеланиями. Лучше будет, если валентинки останутся без подписи – пусть тот, кто получит, гадает, от кого она, так веселее. Но можно и подписать, это по желанию.

      Весь день Надя провела как на иголках. Когда дети выходили в коридор на перемену, Надя сторонилась приятелей, с которыми болтала или играла обычно, а стояла одна у большого холодного окна в надежде на то, что Беляк подойдет и заговорит с ней. Но он сидел, прислонившись к стене, ссутулившись, и играл в портативную приставку, будто бы сегодня самый обычный день, а не 14 февраля.

      На последнем уроке учительница открыла коробку и начала наугад вытаскивать валентинки. Она читала имена адресатов, дети подходили к ней и забирали свои первые крупицы симпатии, которыми их в жизни одарил противоположный пол. Каждое новое имя встречали крики, топот и хлопки детей. Некоторые получили по две, а то и по три валентинки. Когда Надя услышала свое имя, она не поверила своим ушам. Она уже готовилась примкнуть к той небольшой группке ребят, которые остались без внимания; изгоев легко было отличить по крайней мрачности, которая только усиливалась с каждым новым чужим именем; их лица как будто держались на шурупах, шурупы под общий гвалт раскручивались, и их лица вытягивались. Надя, когда учительница ее позвала, секунду хмурилась, а потом, осмыслив, не сумела сдержать улыбку. Наверное, так себя чувствуют люди, которые получают крупные премии. Возможно, так ощущают себя те, кого взяли в рай после Страшного Суда. Мы нужны! Мы не бесполезны! Мы чего-то стоим!

      Надя взяла свою валентинку. Она быстро вернулась на место, прижала к сердцу неаккуратно вырезанное из картона сердечко, быстро улыбнулась Беляку (она была уверена, что сердечко от него) и наконец внимательно посмотрела на первый в жизни знак внимания от мужчины.

      Валентинка была не от Беляка. Надя отлично знала почерк соседа по парте, и это был не его почерк. Впервые в жизни ее сердце разбилось. В будущем это случится много раз, но первый раз всегда стоит особняком. Она даже не запомнила