Застрявший в лифте. Константин Евгеньевич Ищенко

/p>

      – Как здорово. – обрадовалась жена – Море, пляж, я наконец смогу похвастаться перед всеми своими подругам фотографиями в купальнике, пусть посмотрят какая стройная, даже после родов. Да они просто сгорят от завести.

      – Конечно, сгорят. – поддержал ее задор Павел. – Они все тебе и в подметки не годятся, ты у меня самая красивая.

      – Вот и не забывай об этом, когда будешь ехать домой, – кокетливо произнесла Ангелина -я приготовлю тебе сюрприз.

      – Сюрприз – это я люблю. – произнес Паша, представив жену в откровенном наряде. – А как там наш королевич, спит? – перевел он тему разговора.

      – Спит, что с ним сделается, – небрежно ответила Ангелина, – он только и делает, что ест, спит и заставляет меня менять подгузники. Вот уж не думала, что иметь детей такая мука. Может нам не стоило его заводить?

      – Ерунду не говори! – вмиг взорвавшись, сменив настроение, прикрикнул на нее Паша. – Сын это лучшее, что мы могли сделать, у таких восхитительных людей, как мы, просто обязан быть самый чудесный ребенок, чтоб видя его все восхищались нами. И, чтоб я больше не слышал от тебя вопросов. Понятно?

      – Хорошо, хорошо, извини. Я просто устала сидеть дома, хочется в клуб развеяться, послушать музыку, потанцевать, а не это все.

      – Потерпи, поедем на курорт, там отдохнешь. – смягчился Павел, посмотрел на время и сказал. – Ладно, до скорой встречи. – он положил трубку.

      Решив еще раз обойти старенькую, трехкомнатную квартиру находящуюся в самом центре горда, Паша проверил везде ли выключен свет, вся ли бытовая техника отключена. Он очень боялся пожаров, поэтому перед уходом всегда предпочитал проверять все электроприборы по нескольку раз. Убедившись, что в кухне, зале и гостевой комнате всё выключено, Паша заглянул в спальню, в которой все ещё горел прикроватный светильник. Намериваясь выключить свет, Павел зашел в комнату, где на него тотчас нахлынуло неприятные ощущение зимнего холода, не смотря на стоящее за окном лето. От наполненного неприятным, сладковатым запахом трупного гниения воздуха, у Паши закружилась голова. Ему даже на секунду почудилось, будто на кровати до сих пор лежит тело бывшей владелицы квартиры, Надежды Леонидовны. Встряхнув головой, отогнав от себя наваждение, Паша приблизился к кровати и выключил лампу, оставшись в полной темноте. Включил фонарь в телефоне, Павел направился к выходу. Уже почти выйдя из спальни, он услышал легкий скрип пружин матраца. Резко обернувшись, Паша посветил на кровать. На ней никого не было. Успокоившись, Павел вышел из квартиры, запер за собой металлическую дверь и направился к лифтам. Ждать, когда приедет хоть одна кабина подъемного устройства, пришлось долго, так как с момента постройки дома, в средине восьмидесятых годов прошлого века, лифты не меняли и они, дорабатывая свой ресурс, ходили все медленнее и медленнее. Но вот, наконец, кабина грузового лифта добралась до тринадцатого этажа и перед Пашей раскрылись двери. Он зашел внутрь, нажав на кнопку под номером один. Свет в лифте моргнул, двери закрылись, начался спуск.

      Павел очень не любил замкнутые пространства, поэтому для того, чтоб отвлечься, он стал рассматривать доску объявлений закрепленную на стене лифтовой кабины. Каких только предложений на ней не было, тут тебе и доставка суши, и модная одежда, и гадание со снятием порчи, и даже реклама бывшего церковнослужителя ныне занимающегося изгнанием демонов, бесов и прочей нечисти.

      – Да, каждый пытается нажиться на своем простофили. – вслух прокомментировал последнее прочитанное объявление Паша.

      Лифт, между тем, стал замедляться, пока не остановился совсем. Павел повернулся к двери и приготовился покинуть тесное помещение спускового устройства. Вопреки его ожиданиям, двери не раскрылись, хуже того, свет в кабине начал моргать.

      – Не хватало мне еще застрять в этой консервной банке. – сказал он и, как в воду глядел, лифт действительно застрял.

      Решив попробовать разобраться с проблемой самостоятельно, Павел просунул пальцы в небольшую щелочку между створками лифтовых дверей и приложил все силы, чтоб раздвинуть смыкающиеся половинки в стороны. Спустя минуту усилий, створки стали поддаваться, расходясь понемногу в противоположные стороны. Внезапно, что-то щелкнуло над головой Паши и уже почти уступившие человеку двери с грохотом закрылись, прищемив Павлу пальцы. Вскрикнув от боли, он выдернул придавленные руки, попутно разодрав об металлическую створку пальцы правой руки.

      – Гадство, гадство! – ругался он, роясь в своей кожаной наплечной сумке, в поисках салфеток.

      Не найдя искомое, перемазав часть важных бумаг кровью, Паша достал из кармана своих кремовых брюк платок и перевязал им окровавленные пальцы.

      – Вот только выберусь отсюда, обязательно подам в суд, и на лифтовую, и на управляющую компании. Они мне за все заплатят. Возместят мне и моральный, и материальный, и физический ущерб. – пообещал сам себе Павел, нажав на кнопку вызова диспетчера.

      Раздались протяжные гудки вызова, первый, второй, третий – ответа нет.

      – Что они там, спят все что ли?

      Фраза осталась без ответа, гудки замолкли. Тогда Паша