Оборотень по объявлению. Майконг. Наталья Буланова

рассказывает историй о невероятном звере, что выскочил из автобуса. Но как-то же я оказалась на земле? Кто-то меня вытащил?

      Даже если мне привиделось, даже если я надышалась дыма, я здесь.

      – Брюнет! Где тот мужчина, что вытаскивал людей со мной? – Мне почему-то казалось очень важным узнать, где он.

      Тот, кто превращается в зверя. Моя дымовая галлюцинация.

      Мужчина помрачнел. Женщина, которая привела меня в себя водой, посмотрела за мою спину.

      Я обернулась и увидела полыхающий автобус.

      – Он там? – еле выдавила из себя вопрос, чувствуя смятение.

      Мужчина в недоумении развел руками.

      – Никто его не видел. Теперь только пожарные скажут, остался он там или нет.

      Женщина всхлипнула:

      – Так жалко. Такой молодой. Такой красивый. Такой смелый. Хоть вы живы, девушка!

      Скорая и пожарные подъехали одновременно. Значит, не так уж много времени я была без сознания.

      – А кто меня вытащил? – Я перевела взгляд с мужчины на женщину и обратно.

      – Не знаю, – покачала головой пассажирка автобуса, а очевидец тяжело вздохнул.

      В этот момент с другой стороны улицы с пробуксовкой стартанул черный тонированный автобус с надписью «Ритуал».

      ***

      Домой я добралась затемно, совершенно разбитая. Постучалась в дверь, потому что так и не нашла свой пакет с вещами, маской, телефоном и ключом.

      – Ты где была? Время видела? – Мама открыла дверь резко, обдала ледяным взглядом с головы до ног и оскорбленно отступила в квартиру.

      Пока я снимала кроссовки, так и чувствовала ее щупающий взгляд. Знала – сейчас рванет, но не ощущала в себе ни малейшей силенки нейтрализовать гневный запал.

      – Новое платье! Приперлась под ночь, коса растрепана! Ты себя в зеркало видела? – Глаза мамы вылезали из орбит.

      Конечно, такая вечно приходящая по часам я, и вдруг…

      Я вернулась бы раньше, но не могла уйти, пока не узнала от пожарников, что внутри никого не было.

      – Мне все равно, как я выгляжу. – Я равнодушно открыла дверь в нашу с сестрой комнату, но тут же была притянула назад за плечо.

      – Я с тобой разговариваю, негодяйка! Где твой телефон? Где ключи? С кем ты кувыркалась, что все на свете забыла?

      Я повернулась, глубоко вздохнула, понимая, что без объяснений просто не смогу нормально поспать:

      – Мам, случилась…

      – Ты еще помнишь, что у тебя есть сестра? А мать? Юльке на форму не хватает, а ты щеголяешь в обновках. Или хахаль подарил?

      – Я облила…

      – Не смей заводить интрижки! Думаешь, найдешь мужика, которому мы с твоей сестрой нужны будем? А ты? Уже говорила ему, что не умеешь готовить? Что у тебя на шее два иждивенца?

      Я подавилась объяснением, глядя на мать во все глаза.

      А ведь клялась себе, что меня больше не заденут ее слова. Божилась, что больше не буду поддаваться на ее манипуляционные замашки. Обещала себе, что ради себя и Юльки смогу отгородиться от нее равнодушием и иронией.

      Но сегодня все мои стены были хлипкими и шатались от ветра материнской критики.