Бесконечность. Алёшка Емельянов

земельное знают…

      Застывшей семьёю два года подряд

      меня вдохновляют, порою тревожат.

      Один даже как-то проник в палисад,

      приплавившись к почве невидимой кожей.

      Ежовая стая, семейство, как род,

      почти разлучённы, но всё-таки вместе!

      Народам, имеющим родственный код,

      у них поучиться бы надо сей чести!

      Наталии Воронцовой

      Соцреализм

      От водки горчат пролетарские губы,

      какие обветрены, треснули чуть.

      Бытую один я на кухонном кубе,

      вдыхая больную осеннюю муть.

      В сыром полумраке, пропахшем капустой,

      сюда прилетевшем из створки окна,

      со мной солидарным в апатии, грусти,

      взираю на то, как мрачнеет луна.

      Средь жёлтых, давно выгоравших обоев

      на старом единственном стуле сижу,

      три дня находясь в неуютном запое,

      газетной, чудной самокруткой дышу.

      Прожженье прикрыто просаленной тряпкой.

      Давно исхудал, седина в волосах.

      С густыми усами, в потрёпанных тапках,

      в протёртых, уже пожелтевших трусах.

      За тюлем немытых и потных стекляшек

      темнеет почти что беззвёздная ночь.

      В помятой, обляпанной майке-алкашке

      гляжу отчуждённо и будто бы прочь.

      Христос в запылённом иконном окладе.

      Живу, как скотина, дурак, стыдоба.

      В стесняющей будке квартирного ада

      осталось лишь выть, забывая себя.

      В цементно-бетонном каркасе, капкане,

      в коробке, по факту почти навесу,

      в селёдочно-луковом, пряном духмане

      смотрю на клеёнку, роняю слезу…

      Новогодний ужин

      Горенье свечей в полутьме, полусвете,

      какие так лишни с утра или днём,

      венчают старания зимних эстетов

      и ужин за щедрым, овальным столом.

      Конфетная горка в плетёной корзине

      и в бронзовых кольцах салфетки у рук,

      приборы, фужеры с вином, мандарины

      на бежевой скатерти, что в полукруг.

      Салютные брызги за близким окошком,

      беседно-уютный мотив тишины

      и пепельно-чёрная, тихая кошка

      к романтике встречи судьбою даны.

      Волшебность в любимых, немыслимых дозах,

      совместный диванно-постельный расклад,

      душевность, телесность в услужливых позах

      красивейший праздник затем завершат…

      Наталии Воронцовой

      High blood pressure

      Квадратная комната хочет стать шаром!

      Все стены, как форменный выпуклый акт,

      почти полукруг, сотворённый пожаром,

      с крутой деформацией вмиг, просто так.

      Круженье вещей неподвижных в жилище,

      вращение кадров и мутных картин

      от