Княжеский отбор для ведьмы-дебютантки. Ольга Иконникова

его на картинках. Но разве можно пользоваться им на практике?

      – Вам подсобить, барышня? – предлагает Антип.

      Судорожно пытаюсь понять технологию посадки. Нет, теоретически более-менее понятно. Нужно закинуть правую ногу вон за тот штырек, что торчит на седле, и попытаться не свалиться. Но вот как это осуществить?

      Антип морщит лоб.

      – Нездоровы вы еще, поди, барышня?

      Я упрямо мотаю головой. Эх, назвался груздем…

      Кучер опускается на одно колено, сцепляет в замок руки, предлагая мне упереться в них ногой.

      Набираю побольше воздуха и заскакиваю-таки на спину лошади. Тяжело дышу, оглядываюсь.

      Из конюшни, уже верхом, выезжает Захар Кузьмич.

      Мы трогаемся медленным шагом. Хорошо, что Наташа не любила верховые прогулки. По крайней мере, никто не ждет, что я пущу лошадь в галоп.

      Как ни странно, но ехать в дамском седле оказывается хоть и не привычно, но довольно удобно. И когда мы выезжаем из ворот поместья, мои плечи уже гордо расправлены.

      – А где живет господин Ставицкий? – любопытствую я.

      – На старой мельнице, – ворчит Кузьмич. – Говорю же вам – он не в себе. Из всего своего хозяйства только мельницу и признает. В доме слуги живут, а он – на мельнице, с одним старым лакеем. И соседи с ним давно знакомство не водят. Сидит как сыч на своей запруде.

      К водяной мельнице, где обитает некогда знаменитый на всю губернию маг Ставицкий, мы приезжаем через час. Я ожидаю увидеть древнее, разваливающееся строение, но нет – мельница вполне рабочая. Бежит водица речная, крутит деревянное колесо.

      На ржанье наших лошадей выходит из сараюшки хмурый лохматый мужик, зыркает недобро из-под густых бровей.

      – Зачем пожаловали?

      Дружелюбия в его голосе нет ни на грош.

      Я вижу, как Захару Кузьмичу хочется ему в том же тоне ответить, но он сдерживается.

      – Барина твоего поблагодарить приехали. Он Наталье Кирилловне большую услугу недавно оказал. Какую? Не твоего ума дело! Хозяин твой знает, а тебе ни к чему. Ну, что же ты стоишь как пень? Доложи его сиятельству!

      Мужик хмыкает – дескать, ездят тут всякие! – но поручение выполняет. И когда снова появляется на улице, даже нацепляет на лицо некое подобие улыбки.

      – Милости прошу, барышня! Ларион Казимирович сейчас вас примет.

      Я не без некоторой неловкости спешиваюсь и иду за ним в дом. Точнее, не в дом – на мельницу. По шатким деревянным лестницам мы поднимаемся на второй этаж, потом – на третий.

      Мужик распахивает дверь в комнату, и у окна, за столом, заваленным многочисленными свитками, я вижу седого как лунь старика.

      10. Пустое дело

      Он поднимает взгляд от страниц старинной книги. Его глаза мутно-голубые, а брови белые как снег.

      – Зачем пожаловали? – спрашивает хриплым голосом.

      Я чувствую себя полной дурой. Ну, что я должна ему ответить? Он сам знает гораздо больше меня. Может быть, просто не помнит.

      – Не гневайтесь, ваше сиятельство, за то, что отвлекаем вас