Трикстер. Девушка, крадущая сны. Алан Дарк

костюмов, хм. Видимо, материал разный? Ни пылинки вокруг, абсолютный порядок, прям как на выставке или в музее.

      А я весь потный! Сердце колотится, дышу как конь и совсем не к месту в этом царстве аккуратизма. Даже стыдно становится и, как ни парадоксально, неуютно. Сконцентрировавшись на ощущении, я понял, что смущает еще что-то? Повернув голову вбок, вслушался в тишину. Тишину? Ой! На меня, оказывается, пялятся! А лавочник – еще и очень пристально, оценивающе, аж мурашки по коже! Фу, у него волосы в носу, снизу-вверх отчетливо видно, как шевелятся при каждом вдохе и выдохе. Ну чего, чего?!

      – Полагаю, я сумею вам помочь, господин, – наконец выдал дядечка, продолжая таращиться.

      А, точно, одежда.

      – Должен предупредить, – продолжил портной, – работу выполнял подмастерье.

      – Это не проблема, – отозвался Эльдрик, стягивая шляпу.

      – Кроме того, господа Зильеры будут недовольны, – дядечка излагал велеречиво, делая солидные и совершенно не нужные паузы, растягивая простые слова и вкладывая в каждое по десятку полутонов.

      Нудный хрен.

      – Их сын…

      – И это не проблема, мэтр Нирализ, – перебил Защитник Сарантила. – Им я отправлю письмо, а вам заплачу, сколько сочтете необходимым.

      Странно, вроде обычный человек, нахмурился, размышляет. Но почему мне так страшно? Почему его взгляд кажется тяжелым, строгим? И почему, черт побери, я снова жую губы?! Тьфу!

      – В данный момент время – единственное, что имеет значение, – поторопил торговца архонт.

      – В таком случае прошу, мисс, – продавец приглашающе выставил ладонь в сторону не до конца задернутых малиновых шторок, отделяющих часть помещения от основного зала.

      Одухотворяющего пендаля от учителя не понадобилось, сориентировался сам, пойдя в указанном направлении.

      – Слушайся мэтра Нирализа, Ризу, – напутствовал куда-то засобиравшийся наставник.

      – Ладно, – остановился я. – А вы куда, господин?

      – За обувью, – ответил Эдик и вышел на улицу, оставив на прощание забытый на витрине головной убор и отзвук захлопывающейся двери, переходящий в хмыканье усача, застывшего у ширмы.

      Первое, что бросилось в глаза с другой стороны, – внушительных размеров овальное зеркало перед вмурованной в пол подставкой. Сразу понятно, что нужно делать, – вставать и не шевелиться, пока не скажут.

      – Туда, – буркнул подрастерявший манеры лавочник, выуживая из кармана жилетки и сразу же расправляя длинную плоскую штуковину с множеством делений.

      Ну, мы люди не гордые, туда так туда.

      Швей со мной порядком намучился, производя измерения. Собственное чуждое отражение сбивало с толку, мешало сосредоточиться, потому львиная доля команд мастера игнорировалась. В трактире хоть и глядел на нового себя битый час, процесс обдумывания сложившейся ситуации был крайне затруднен. А сейчас… Неужели это и правда я? Вот этот ребенок с ссадинами на лице и темными кругами под