Тайное наследие Нибиру. Anastasia Avi Samaeli

себя я не могла, а может просто не хотела. Я начала изучать оккультизм и чёрную магию. Периодически практикуя новые навыки на обычных, ни в чем невиноватых людях, что шли по улице и случайно касались меня. Пополняя запас знаний, я чувствовала себя в безопасности. С детства я любила познавать что-то новое. И это не изменилось.

      Дни тянулись как резина. Словно расплавленный пластик. Душа рвалась в Тартар, но я боялась возвращаться. Опасалась гнева Самаэля и понимала, что мне в любом случае не избежать неприятного разговора. Я думала только о том, какое наказание понесу за свой эгоистичный поступок.

      К началу третьей недели моего самозаточения на Земле я начала хандрить. Постоянно лежала в постели, свернувшись калачиком, а иногда даже плакала. Стоило закрыть глаза, как в голове проносились картинки прошлого. Наша первая встреча с Итаном. Танец под проливным дождём. Цветы, которые он срывал с кустов, не обращая внимание на шипы, что рвали кожу на его ладонях. Когда всё пошло не так? Почему я не заметила того, что он на грани? Я же всегда была рядом.

      Мама не задавала вопросов, и отвечать бы на них я не стала. Слишком больно. Я снова переживала дни, когда я потеряла Итана. И маме не стоит знать, что жизни со мной он предпочёл смерть и адские муки.

***

      Вечером мама тихонько постучала в дверь.

      – Анна, пойдём выпьем чаю. Хватит мучить себя. Я же вижу, что тебе больно. Но поверь. Мне гораздо больнее, чем тебе. Смотреть на то, как страдает мой ребенок и не знать, чем помочь. Ты ведь молчишь.

      – Не сейчас, мамочка, – голос был сиплым и казался чужим. – Однажды я расскажу тебе, но не сейчас. Я не готова делить это с кем-либо. Даже с тобой. Прости.

      – Всё в порядке, милая, – улыбнулась мама. – Просто знай, что я рядом. И если ты всё же решишь открыться мне, я выслушаю.

      Я выползла из-под одеяла и, опустив голову, потопала следом за мамой на кухню. В нелепой розовой пижаме с вышитыми на ней овечками. Подарок мамы. Самый бесполезный и уродливый. Но чтобы сделать ей приятно, приходилось надевать на себя это розовое недоразумение и делать вид, что мне безумно нравятся овечки.

      Я села за стол, поставила рядом с собой приготовленный мамой чай и принялась вяло размешивать сахар маленькой чайной ложкой. В этот же момент свет на кухне начал мигать, и одна из лампочек взорвалась. Мама испуганно посмотрела на меня.

      – Прекрати, пожалуйста, – шепнула она. – В доме не осталось ни одной целой лампы.

      – Мам, это не я! Правда, не я!

      В моей спальне что-то грохнуло, и оттуда с громким лаем на кухню выбежал мохнатый комочек. Мальтийская Болонка по имени Чакки, которую мама купила мне неделю назад. Она считала, что собака – лучшая терапия от любой печали.

      Взяв в руку ложку, я сжала её в руке и двинулась в сторону комнаты, попросив маму не при каких обстоятельствах не идти за мной. Осторожно открыв дверь, я заглянула в спальню и увидела разбросанные по комнате белоснежные перья.

      В спальне было тихо и как будто никого не было, но из-за занавески доносился еле уловимый