(Не)военная тайна, или Выжить в тайге и не забеременеть. Вероника Касс

светлый угловой диван, большой телевизор напротив, бежевый ковер с высоким ворсом, на стене висели две собранные мозаики, метр на метр каждая, на одной красовался лесной пейзаж, на другой морской. Неужели сам собирал… да там, наверное, больше пяти тысяч пазлов в каждой. Чокнутый.

      – Я сегодня ответственный, – коротко ответил Калинин и хлопнул дверью.

      Я же направилась к заветному тапику: неужели папа? Возможно, он понял, насколько был неправ, и решил извиниться, а потом и вовсе все исправить?

      – Слушаю, – с трудом сдерживая радость, произнесла я в трубку.

      На другом конце провода и правда был отец, только вот надежды мои не оправдались.

      – Ну что, дочь? Устроилась с удобствами? Я заказал максимально комфортные для тебя, – хмыкнул генерал-лейтенант Ворон, разбивая мою веру в него. – Это же надо было удумать такое. Сбежала из дома, никому ничего не сказав. Несносная девчонка.

      – Я поехала работать. Туда, куда ты меня отправил, папочка. Так в чем проблемы? – Как же тяжело, тяжело держать себя в руках, говорить с ним пренебрежительным тоном и не расплакаться.

      – Ты ещё и огрызаться смеешь. Хочешь вообще пожизненно там остаться?

      – Валяй, папочка. Только не забудь, что я в полном праве уйти из армии через три года, после окончания контракта. И что ты тогда скажешь маме? Почему дочь не возвращается домой?

      – Ты что, угрожать мне вздумала?

      – Ничего я не вздумала! Зачем ты звонишь? У меня два часа ночи, говори по существу, так, как сам меня учил.

      – Настя, – рыкнул отец, – я не учил тебя хамить родителям и старшим по званию офицерам.

      – Ты звонишь мне как старший офицер? Или как недовольный родитель? Ты сам уже разберись, а потом нотации читай.

      – Да как ты!.. Наська, не испытывай мое терпение.

      Ха-ха, папочка.

      Ненавижу! Как же я всех ненавижу.

      – Разрешите отключить вызов, генерал-лейтенант Ворон.

      – Твоя взяла. Хочешь чудить и дальше – прекрасно! Только помощи не смей у меня просить, когда нарвешься на очередную неприятность.

      В трубке раздались гудки. А меня словно прорвало. Как хорошо, что Калинин ушёл! Я свернулась калачиком на его диване и в голос заревела, впервые за последние два месяца.

      Наверное, только сейчас до мозга дошел весь ужас происходившего со мной. Предательство любимого.

      Двух.

      Меня предал не только бывший, когда предпочёл мне безоблачную карьеру, но и отец. Самый родной и близкий человек в моей жизни. Он решил меня проучить, только методы воспитания оказались у него слишком жестокими.

      Да и кто в наше время наказывает своих детей за их выбор, пусть и неправильный? В груди все горело огнём от безысходности и отчаяния. Слезы текли, не останавливаясь, а я все жалела себя и жалела. Даже мама не заступилась, даже она промолчала, безмолвно соглашаясь с отцом и поддерживая его. А ведь она могла изменить ситуацию. Она могла повлиять на отца. Но не стала! Не захотела. И теперь я здесь. Реву, захлебываясь своими соплями и слезами, лёжа на чужом диване в чужой квартире.

      Ничего,