Последний магнат. Фрэнсис Скотт Фицджеральд

с величайшим трудом удалось двум призрачным конвоирам удержать Боксли в кресле. Он порывался встать; он издал негромкий, лающий какой-то звук – если смех, то отнюдь не веселый.

      – У вас тут, видимо, не принято читать сценарии. В моем фрагменте эти разговоры происходят во время поединка. Под конец один из дуэлянтов падает в колодец и его вытаскивают в бадье. – Боксли опять пролаял-засмеялся и смолк.

      – А в свой роман вы бы вставили это, мистер Боксли?

      – Что? Нет, разумеется.

      – Сочли бы это дешевкой?

      – В кинематографии стандарты другие, – сказал Боксли уклончиво.

      – А вы ходите в кино?

      – Нет, почти не хожу.

      – Не потому ли, что там вечно дерутся на дуэлях и падают в колодцы?

      – Да, и к тому же у актеров неестественно напряженные лица, гримасы, а диалог искусствен и неправдоподобен.

      – Отставим на минуту диалог, – сказал Стар. – Согласен, что у вас он изящнее, чем у этих поденщиков, – потому мы и пригласили вас. Но давайте вообразим что-нибудь не относящееся ни к плохому диалогу, ни к прыжкам в колодцы. Есть у вас в рабочей комнате газовая печка?

      – Есть, по-моему, – сказал Боксли сухо, – но я ею не пользуюсь.

      – Допустим, вы сидите у себя, – продолжал Стар. – Весь день вы дрались на дуэлях или же писали текст и теперь устали драться и писать. Просто сидите и смотрите тупо – мы все, бывает, выдыхаемся. В комнату входит миловидная стенографистка – вы ее уже раньше встречали и вяло смотрите теперь на нее. Вас она не видит, хотя вы рядом. Она снимает перчатки, открывает сумочку, вытряхивает из нее на стол…

      Примечания

      1

      Все тленно. Лишь искусство

      Могучее – навек (фр.).