Солнечные часы. Ширли Джексон

миссис Хэллоран считала, что черный не подходит десятилетней девочке, да и вообще платье чересчур длинное, к тому же слишком простое и грубое для престижа семьи Хэллоран; утром у нее случился приступ астмы, словно в доказательство, однако Фэнси все равно одели в черное. Длинная юбка развлекала девочку во время похорон и в машине, и, если бы не присутствие бабушки, день определенно выдался бы чудесный.

      – Я буду молиться об этом, пока жива, – заявила молодая миссис Хэллоран, набожно складывая руки.

      – Хочешь, я ее столкну? – предложила Фэнси. – Как она столкнула папу?

      – Фэнси! – воскликнула мисс Огилви.

      – Пусть говорит, что хочет, – возразила молодая миссис Хэллоран. – Пусть запомнит хорошенько. Фэнси, детка, повтори, что ты сказала.

      – Бабушка убила папу, – послушно повторила Фэнси. – Столкнула с лестницы и убила. Это сделала бабушка, правда?

      Мисс Огилви возвела глаза к потолку, однако понизила голос, как приличествует в день траура:

      – Мэри-Джейн, вы извращаете ум ребенка и к тому же лишаете ее шансов на наследство…

      – В этот день, – заявила молодая миссис Хэллоран, придавая мышиному личику выражение укоризненного достоинства, – я хочу, чтобы вы все до единого запомнили раз и навсегда: Фэнси стала сиротой из-за мерзкой старухи, которая не вынесла, что дом принадлежит кому-то другому! А ведь я была его женой, возлюбленной спутницей жизни!

      Она часто задышала и прижала руки к груди.

      – Столкнула его с лестницы, – добавила она угрюмо.

      – Я твоего отца бессмертный дух[1], – процитировал Эссекс, обращаясь к Фэнси.

      Он зевнул и поерзал на бархатной кушетке.

      – А где «похоронные пироги»?[2] Не собирается же старуха морить нас голодом, раз захапала все себе?

      – Это неслыханно! – воскликнула молодая миссис Хэллоран. – Думать о еде, когда Лайонел еще не остыл в гробу! Фэнси!

      Она протянула руку, и Фэнси неохотно подчинилась, взметнув черным подолом. Молодая миссис Хэллоран двинулась в сторону главной лестницы.

      – Теперь мое место подле сироты, – сказала она через плечо. – Пусть принесут мой обед наверх, в детскую. Все равно у меня сейчас начнется приступ.

      «Когда жить, если не теперь?» [3]– гласила надпись черными готическими буквами с капелькой позолоты над аркой окна, расположенного на лестничной площадке. Молодая миссис Хэллоран остановилась у окна и обернулась. Фэнси все еще поднималась по лестнице, путаясь в подоле юбки.

      – Горе мое горькое, – вздохнула молодая миссис Хэллоран, прижав одну руку к груди, а другой едва касаясь широких отполированных перил. – Фэнси, поторопись же!

      Слегка опираясь на плечо дочери, миссис Хэллоран исчезла в левом верхнем крыле, которое до недавнего времени делила с Лайонелом.

      Эссекс с отвращением смотрел им вслед.

      – Муженек-то небось только и мечтал о смерти, – пробормотал

1

«Гамлет», пер. А. Кронеберг (здесь и далее прим. перев.).

2

«Гамлет», пер. А. Кронеберг.

3

Изречение римского философа Сенеки.