Сегодня, мама!. Сергей Лукьяненко

Ее нашли где-то возле сфинкса. По всей поверхности – иероглифы, но такие стертые, что реставрации не подлежат. Я сама писала заключение: «Научной ценности не представляет».

      – Ага! – внезапно завопил папа. – Не представляет?! А как мы втроем могли ее передвинуть, ты не подумала? Каменную глыбу размером три на пять метров!

      Мама молчала. Потом неуверенно спросила:

      – А вы ее что, втроем перетаскивали?

      Папа саркастически рассмеялся.

      – Вот так-то! Ближе к народу надо быть!

      – К грузчикам ближе? Ну, если ты настаиваешь… – покорно сказала мама. Мы со Стасом ухмыльнулись.

      – Галина! Не остри! Не время. – Папа, похоже, был настроен сурово. – Я привык к твоему юмору. У меня иммунитет на твои выходки. Я даже не спорю, когда бедные ребята учат никому не нужный древнеегипетский…

      – В жизни пригодится, – отрезала мама.

      – Галина! – возмутился папа. – Ты же восточная женщина! Ты не должна пререкаться с мужем!

      – Извини, дорогой, – как ни в чем не бывало ответила мама. Когда хочет, она ведет себя как восточная женщина, а когда хочет – как очень даже европейская. – Так что там с глыбой?

      – Я отбил от нее кусок, – твердо сказал папа.

      Наступила гробовая тишина. Потом мама сказала:

      – Милый, только не волнуйся. Я приклею его на место, никто и не заметит.

      – Не надо, я цемента маленько плеснул и приладил.

      – Вандал! – охнула мама. – Ты же не реставратор! Ценна та глыба или нет, но ей уже пять тысяч лет! – От волнения она заговорила стихами.

      – А под тонким слоем камня – отполированный металл, – парировал папа.

      Снова стало тихо-тихо. Аж слышно, как кошки чавкают.

      Я зажал себе рот руками, чтобы не заорать. Ай да папа! А я не верил…

      – Какой металл? – спросила мама испуганно.

      – Неизвестный науке! – провозгласил папа. Правда, через секунду менее уверенно добавил: – Мне, во всяком случае, неизвестный. Голубовато-серый, очень твердый. Я зубилом царапал – никаких следов. Галя! Внутри глыбы, которой пять тысяч лет, – пустотелый металлический предмет. Точно! Это может быть лишь инопланетный космический корабль.

      – Что будем делать? – очень тихо и послушно спросила мама.

      – Встанем рано, чтобы долго не спать, чтобы не терять время, – ответил папа. У меня глаза на лоб полезли. Впрочем… Раз уж папа нашел космический корабль, то вправе на радостях составлять и трехступенчатые фразы. У каждого лауреата Нобелевской премии должна быть своя маленькая странность, а то журналистам скучно будет.

      – Обколем весь камень с корабля, – продолжал он тем временем. – Люк поищем, чтобы внутрь забраться, чтобы корабль осмотреть, чтобы первыми все узнать… Потом позовем журналистов и покажем. А то, если коллегам сказать, полмузея к открытию примажется. И твой начальничек Ленинбаев – в первую очередь. – Папа скрипнул зубами.

      – Он такой же мой, как и твой, – ледяным голосом сказала мама. – И не цепляйся к нему зря, он человек серьезный…

      – Ну конечно, –