Наследие предков. Валерия Дашкевич

”Марка, дай поспать”, – он любил называть так Марьянку, отчего та вечно возмущалась.

      – Подъем, алкоголик, тунеядец, – я громко закричала в комнате. – Давай, вставай, вставай, разгневанный народ.

      – Кир, дай поспать, я ночью не спал, – мне стало жаль Вадима, но не думаю, что моей подруге понравится нынешние состояние её мужа. Да и жалость до добра не доводит, а он может остаться без работы.

      – Знаю, чем ты ночью занимался – бухал. Минуту тебе на то, чтоб подняться, пять на прохладный душ. Вещи не забудь закинуть в стиралку. Жду на кухне, -я захлопала в ладоши.  -Давай, давай, цигель- цигель, ай-лю-лю.

      – Ты ненормальная.

      – И я тебя люблю. Все, жду, время пошло. – Он знал, если не поднимется, я приду с ледяной водой. Поэтому для меня не стало неожиданностью, когда через минуту в ванной хлопнула дверь. На кухне первым делом поставила варить крепкое кофе, в микроволновку закинула бутерброды и пошла мыть посуду и убирать со стола. Когда он вышел из ванной, на кухне уже был относительный порядок. А я разлила по чашкам кофе и достала горячие бутерброды.

      – Вкусно пахнет, – на пороге кухни стоял Вадим в помятой футболке и спортивных штанах.

      – Садись, для приличия мог бы и побриться. В холодильник поставила борщ, отбивные, салат и картошку.

      – Не ворчи, и так плохо.

      – Хреново тебе? А ты не понимаешь, что можешь лишиться работы? О тебе ежедневно спрашивает Гурам. А мне что прикажешь, остаться без оператора?!. Вадим, мы с тобой этот проект поднимали, неужели ты всего хочешь лишиться.

      – Мне все равно, мне не для кого жить. А меня можно и заменить, – начинается…

       -Не думала, что ты так слаб. Как думаешь, Марьянке ты такой мог бы понравиться? Неужели она мечтала видеть любимого мужа таким никчемным и слабым? Неужели ей понравилось бы смотреть, как ты ежедневно напиваешься?Ответь… молчишь?! Ты посмотри, во что ты превратил квартиру, которую с такой любовью обставила моя подруга, она в каждую деталь вкладывала душу. Она старалась для тебя, чтобы ты, когда приходил с работы, отдыхал здесь. И ты  говоришь, что любишь её! Ты жалеешь себя! И не стоит в это вмешивать Марьяку, – я говорила жестокие вещи и болезненные. Но пора его выводить из этого состояния.

      – Ты жестокая, – он спрятал лицо в ладонях. И я понимала, что ему больно. У меня самой сердце кровью обливается, а на душе тошно… Закрыла глаза и перевела дыхание.

      – Я жестокая, ты прав, но я не хочу видеть, как мой лучший друг опустится. Мне тоже больно, и не забывай, я потеряла  единственную подругу, а ты сам знаешь, как я тяжело схожусь с людьми.

      – Знаю, прости, я понимаю, что не прав.

      – В общем так, у тебя три дня, чтоб привести себя в порядок и явиться на работу. Я постараюсь договориться насчет больничного. И давай, бери себя в руки. -Я блефовала, больничный со вчерашнего вечера у меня на руках, на целую неделю, что поделать, деньги творят чудеса. – Ладно, приводи себя в порядок и давай бери себя в руки. Мусор не забудь выкинуть. –