Самая длинная ночь. Геннадий Юдин

покинули гараж, захлопнув за собой дверь. Некоторое время спустя раздался звук заводящегося двигателя, и машина тихой поступью удалилась из муравейника гаражного кооператива. Ни первый из мужчин, обладавший, как показалось по голосу, властью, интеллектом и мудростью, ни второй, похожий речью и манерами на бойцовскую собаку, не почувствовали присутствие Черта, вспотевшего от страха, загнанного в угол и готового в случае обнаружения кинуться, как крыса, сидевшего в шкафу, и сжимавшего в порезанных руках уже остывшие осколки лампочки, висевшей всего полтора часа назад над потолком.

      ***

      Хендэ Соната мчался сквозь серость Московских улиц к Отделу внутренних дел, где работал Остап. За время поездки, мужчины не обмолвились ни словом. Каждый переваривал произошедшее по-своему. Остап был рад предложению Большакова поработать и вполне отдавал себе отчет, что работа по этому делу вполне может послужить трамплином в его дальнейшей карьере в Москве, причем – он как сможет перелететь эту воображаемую пропасть и оказаться в Дамках20,так и рухнуть на самое дно, в случае, если с поставленными задачами он не справится. В то же самое время, Остап не испытывал никаких мук совести, считая Большакова трамплином, ха. Любой бы схватился за эту соломинку.

      Погруженный в свои мысли Остап не заметил, как они подъехали на парковку, расположенную перед райотделом, а пожилой следователь приглушил двигатель и из-под очков пристально уставился на Остапа:

      –С поручениями тебе все понятно?

      –Прачечная, следы, хозяин гаража, круг общения жертвы, – лениво протянул Остап.

      –Верно.

      –Только вот завтра суббота, по следам точно всех не найду, у людей – отдых, прачечная – не дело пары минут, в общем, не все может получиться, – Остап развел руками, – да и сроки по материалам с меня никто не снимал, все равно завтра сюда выходить работать.

      –Завтра ведь и правда суббота, – грустно сказал Всеволод Иванович. В какой-то момент Остапу показалось, что глаза старика стали чуть грустнее, а зрачки больше. Вы, то есть ты, по крайней мере, попробуйте, если что, я доступен двадцать четыре часа в сутки, но сам до понедельника дергать не буду. По поводу сроков по материалам, потерпи до понедельника, я подумаю, как лучше донести нашу позицию до руководства, – Всеволод Иванович сверкнул глазами из-под очков, видимо еще не привыкнув, что называет Остапа на «ты», – Что, кстати, за люди?

      –Ну начальник розыска Марков Максим Михайлович, начальник отдела Алешин Сергей Анатольевич, – спокойно ответил Остап, – а про начальство, я привык, либо хорошо, либо никак.

      –Это правильно. Ну, Маркова-то я знаю, хороший был опер, въедливый, пересекались, пару раз, когда он в центре работал еще в союзное время, как раз, где-то в перестройку, а второй, хрен его знает. Ладно, это не твоего ума дела, подумаю.

      –Понял, – Остап, поправил шляпу, которую не снял ни разу за время общения и протянул руку для рукопожатия, после чего, выпрыгнул в сумрак темнеющего города, как вдруг его окликнул следователь:

      –Остап,

20

Дамки – из шашек.