Глаз сокола. Мишель Пейвер

и прогонит Чуму.

      – А вдруг этого не случится никогда?

      – Твоя мать отправила тебя сюда, чтобы защитить от опасностей. А теперь, когда она скончалась, жрецы…

      – Ей не было до меня дела, а им тем более! – не выдержала Пирра. – Они меня берегут только по одной причине: хотят повыгоднее продать жениху, когда все вернется на круги своя!

      Усерреф направился к двери, но Пирра кинулась за ним.

      – Усерреф, ну пожалуйста! Можно я хотя бы за ворота с тобой выйду? Я не убегу! Куда мне идти? Вокруг одни горы и снег!

      – Пирра…

      – Я всю зиму только и знала, что слонялась по двору храма! Видеть его больше не могу!

      – Нет, Пирра, нельзя! Я поклялся твоей матери!

      – Моя мать умерла! Умерла! Умерла!

      Тут оба растерянно умолкли. Пирра скрестила руки на груди и повернулась к Усеррефу спиной. Пирра ненавидела свою мать, но смерть Яссассары потрясла ее до глубины души.

      Пирре до сих пор не дает покоя их последний разговор.

      – Ты сбежала, – холодно произнесла Яссассара. – Презрела свой долг перед Кефтиу.

      Пирра хотела ответить, что на Талакрее она рисковала жизнью, чтобы спасти родной остров, но Яссассара не пожелала ее слушать. В тот день Пирру изгнали в Така Зими, и больше она свою мать не видела. Теперь Пирре никогда не добиться того, чтобы Яссассара ею гордилась. Слишком поздно.

      Поглядев на Усеррефа, Пирра заметила, что он задумчиво за ней наблюдает.

      – У вас больше общего, чем ты думаешь, – заметил он. – Ты такая же смелая и целеустремленная.

      Пирра вздрогнула. Гилас когда-то сказал ей почти то же самое: «Ты смелая и никогда не сдаешься».

      Сердито фыркнув, Пирра ткнула кулаком в стену. Хватит вспоминать Гиласа.

      – И вот еще что, Пирра, – произнес Усерреф, уже стоя в дверях. – Перо – символ Херу, на моей родине так зовут бога с соколиной головой. От пера сокола так просто не избавишься.

      – Ты о чем? – проворчала Пирра.

      – Ты пустила перо по ветру. Кто знает, что ветер принесет в ответ?

      6

      Она помнит Яйцо. Помнит, как сидела, скорчившись внутри так, что ножки касались клюва. Она ни единым коготком шевельнуть не могла. Ужасно неприятное ощущение!

      И все же она двигалась, как могла. Вывернув голову, клевала скорлупу, переводила дух и клевала снова, – но вот наконец Яйцо треснуло, и она очутилась на свободе.

      Видеть она еще не могла, но чувствовала присутствие других пушистых птенцов, а сверху – теплые перья на животе мамы. Пахло птичьим пометом, ветками и камнями. Она слышала пронзительные крики папы и мамы и свист воздуха.

      Ей очень хотелось есть. Она толкала и топтала ногами своих братьев, лишь бы поскорее добраться до мяса. Папа и мама засовывали еду ей прямо в клюв.

      Она стала сильнее. Обретя способность видеть, она в первый раз выкарабкалась из Гнезда и принялась исследовать Каменный Карниз. Малышка клювом дергала братьев за хвосты и наблюдала, как медленно движутся наземные создания в лесу далеко внизу.

      Она научилась делать так,