Два шага до проблем. Татьяна Любимая

что–то себе под нос. Кирюшка продолжает копошиться в куче листьев, собранной дворниками.

      – Чего пыхтишь? – не открывая глаз, спрашивает меня Света.

      – Да… бабки достали! Пока коляску вытаскивала, весь мозг чайной ложечкой выели.

      – Что на этот раз? Опять на шум жаловались? Виталику кости промывали, чтобы ярче блестели?

      – Если бы. Пристали с вопросами в кого у меня Егорка такой темненький.

      – А в кого у тебя Егорка такой темненький? – оживилась Светка, открыв глаза и развернувшись ко мне на полкорпуса. Любопытство и азарт узнать что–то тайное читалось на лице подруги.

      – Ну ты, Свет, хоть не начинай, а? В деда он. Я же говорила тебе.

      – Ага–ага, – надула губы Света. Прищурилась, пытливо глядя на меня. Не верит.

      – Свет, ну сама посмотри. У Егора носик мой, губки мои, ушки маленькие, ровненькие как у Витальки. Подрастет, будет сильнее похож.

      – Сама–то в это веришь? Он уже сейчас другой, а дальше сильнее меняться будет.

      – Я же говорю – в деда.

      – Ну, в деда, так в деда. Слушай, а может у тебя в роддоме детей подменили? Ну а что, бывает же.

      – Света! – задыхаюсь от негодования. Ожидала от подруги поддержки, а получается наоборот.  – Егорка МОЙ сын! И не смей сомневаться!

      – Ладно, ладно, – успокаивается конопатая, понимая, что другой информации не добьется. Оглядывается в поисках детей и, убедившись, что они рядом и в порядке, снова откидывается назад, прикрыв глаза. Я следую ее примеру.

      Хорошо Светке. Ее Аленка – копия Ромки, а Кир похож на маму – такой же веснушчатый, круглолицый, с мимикой родительницы.

      – Может мне в черный перекраситься, чтобы вопросов меньше было, а? – не открывая глаз, задумчиво спрашиваю совета.

      – С ума сошла, Варька? У тебя такой цвет шикарный, свой, не вздумай трогать его, – не меняя положения, в тон моему отвечает Света.

      – А как же Егорка?

      – Егорка ТВОЙ сын, а все остальное, поверь, не важно. И всех любопытствующих шли в пешее эротическое без зазрения совести. Пару раз пошлешь, потом сами бегать будут.

      И добавляет спустя паузу:

      – Хорошо–то как!

      – Это ты про пешее эротическое? – хмыкаю.

      – Это я про солнышко и тепло, – со смехом отвечает мне подруга.

      Глава 7

      Егор

      Всю ночь и утро моросил мерзкий дождь. Похолодало, бабье лето кончилось внезапно, но своим привычкам я не изменяю. Утренняя пробежка по парку – ежедневный ритуал, отменить которые могут только какие–нибудь природные катаклизмы или суперважные обстоятельства. К счастью, таковых не имею, погода не пугает, поэтому пять кругов беги, Курагин, несмотря ни на что и на кого.

      Ага. Как же.

      На первом же круге снова встречаю ту девушку. Она в той же одежде, что и обычно, и мне кажется, ее потряхивает от холода. «Курточку можно уже и потеплее надеть» – как–то по–отечески ворчу про себя. В одной руке у нее пестрый зонтик, другой коляску толкает медленно. Коляска накрыта прозрачным чехлом. Хорошо хоть