Моя мачеха – иномирянка. Ольга Коротаева

спальню заглянула Амелота.

      – Сейра Стенси, доброе утро!

      Девочка шире раскрыла дверь и, сама поворачивая колёса, въехала в комнату.

      Глава 8

      Имя, которое дал мне Кендан, непривычно резало слух, но просить называть себя Констанцией или ласковым Стуся я не буду. Соэр дал понять, что не потерпит подобного обращения к его жене, незачем дёргать дракона за хвост.

      Поэтому я улыбнулась девочке и позволила ей провести мне небольшую экскурсию по новому дому. Везла кресло туда, куда указывали, и внимательно смотрела по сторонам, чтобы больше не попадать впросак.

      На самом деле я была счастлива появлению девочки, поскольку у меня назрел один весьма насущный вопрос. Честно говоря, меня смутил ответ Амелоты. Как и горшок с крышкой под кроватью. Всё-таки я попала в мир драконов и рассчитывала на некие магические удобства…

      Увы, встреча с реальностью оказалась суровой.

      Интересно, как долго мне придётся жить здесь?

      – Трапезная наверху, – весело щебетала Амелота, когда я везла девочку по коридору. – Но я не люблю там есть. Лучше покажу тебе столовую слуг…

      К слову, таковых здесь было предостаточно. Мимо нас то и дело кто-то пробегал, торопясь исполнить поручение или работу. Но каждый, завидев Амелоту, на пару секунд останавливался. Женщины приседали, мужчины кланялись. Я улыбалась в ответ и кивала, пока не заныла шея.

      Присмотревшись к девочке, я поняла, что обращать внимание на слуг необязательно, во всяком случае Амелота их даже взглядом не удостоила, но при этом оставалась улыбчивой и добродушной, без намёка на высокомерие. И окружающие принимали игнорирование как данность. А вот мои улыбки их явно нервировали…

      Придётся научиться тому, как правильно должна себя вести сейра.

      – Доброе утро! – возвестила Амелота, когда мы оказались в большой зале, посреди которой белел монументальный стол.

      Он разделял помещение на две зоны. С одной стороны за ним сидели люди, и кто-то торопливо поглощал завтрак, а другие беседовали. С другой стороны суетились повара и их помощники, а столешница использовалась и как подставка для больших тяжёлых сковород и котлов, и как доска для нарезки, и как поверхность для раскатки теста.

      Духоту здесь наполняли ароматы специй, запах жареных овощей и свежей выпечки.

      На возглас Амелоты почти никто не отреагировал, и это мне понравилось. Впервые я не стала центром внимания. Каждый из присутствующих был занят собой или соседом, а толкучка не позволяла быстро понять, кто перед тобой: знатный человек или слуга.

      Девочка махнула, показывая, куда двигаться, и я подвезла коляску к столу.

      – Молари! – воскликнула Амелота. – Вот ты где!

      Я вздрогнула, вспомнив, как эта дама накануне сверлила меня ненавидящим взглядом. Осмотревшись, заметила неподалёку женщину, которая вчера привезла девочку в спальню соэра. Плотно сжатые губы придавали её лицу злое выражение, а тёмно-бордовый оттенок платья добавлял болезненной бледности.

      Молари