Мой любимый герцог. Эви Данмор

вслух такого он никогда не произнесет, да этого и не требовалось – столь явно звучало презрение в его невыносимо светском тоне.

      Аннабель разглядывала его широкоплечую фигуру, значительно превосходящую ее по весу и силе, и думала, как он поступит, если она все же попытается уйти.

      – Ну что ж, – произнес Монтгомери, а затем сделал нечто неожиданное – снял шляпу.

      – Конечно, обстановка не располагает, – сказал он, – но раз уж мы оказались здесь…

      Он сунул шляпу под мышку и встретился с ней взглядом.

      – Мисс, приношу свои извинения за то, что во время нашей последней встречи я вел себя неподобающе и был слишком высокомерен. Пожалуйста, окажите мне честь и останьтесь в Клермонте до окончания завтрашней вечеринки.

      Ветер стих, и здесь, на холме в Уилтшире, воцарилась удивительная тишина. Глядя на герцога, который продолжал церемонно держать шляпу под мышкой, Аннабель слышала лишь собственное дыхание и глухие удары своего сердца. От мороза изо ртов у них обоих вырывались клубы пара.

      Никогда мужчины не извинялись перед ней. И теперь, когда один наконец извинился, Аннабель вдруг поняла, что не знает, как отвечать ему.

      Монтгомери нетерпеливо приподнял бровь.

      Что ж. В конце концов, он герцог и вряд ли вообще привык извиняться перед кем-то. Возможно даже, сегодня сделал это впервые в жизни.

      – Почему? – тихо спросила она. – Почему вы приглашаете в свой дом такую женщину, как я?

      По его взгляду невозможно было ничего определить.

      – Я не могу допустить, чтобы в моих владениях пострадала женщина. Кем бы она ни была. И наш предыдущий разговор, конечно, был недоразумением. Уверен, с вашей стороны моему брату ничего не угрожает.

      Аннабель поежилась. Неужели он расспрашивал Перегрина об их отношениях? Или, что еще хуже, Хэтти и Катриону? Вопросы, которые могли бы вызвать…

      – Я догадался об этом сам, – поспешил успокоить ее герцог.

      На его лице появилось новое выражение, и Аннабель не сразу разгадала в нем легкое удивление.

      – Что ж, и на том спасибо, – сказала она не слишком уверенно.

      Его губы дрогнули.

      – Элементарная дедукция, логика, так сказать.

      – Весьма разумный метод, – признала она, не понимая, куда, черт возьми, он клонит.

      – Вы совершенно ясно дали понять, что не продадитесь герцогу, – продолжал он. – Из этого следует, что мой младший брат для вас еще менее интересен.

      Аннабель удивленно заморгала. Он пытается… подшутить над ней?

      Лицо Монтгомери ничего не выражало, и поэтому она осторожно спросила:

      – Но разве это не индуктивное суждение, ваша светлость?

      Он замер. В глубине его глаз вспыхнул огонек.

      – Дедуктивное, я уверен, – мягко произнес он.

      Он уверен! Стало быть, у него не было ни малейших сомнений в том, что женщина всегда предпочтет герцога любому другому мужчине. Для него это такая же непреложная истина, как и то, что все люди смертны. Да уж, высокомерия и самоуверенности ему не занимать.

      – А,