Что там, за дверью?. Семён Теслер

сопроводительным жестом – провести пальцем по горлу. Случилось это так неожиданно для нас обоих, что мы разом рассмеялись. Обстановка разрядилась, но он всё ещё недоверчиво покачивал головой, пока не решился:

      – Хорошо, но давай так: будешь кому эту историю с географией рассказывать, меня к ней не привязывай, имени моего ни-ни, даже не вздумай поминать, иначе мы серьезно поссоримся. Договорились?

      Я нисколько не удивился условию, и молчаливым жестом принял его. Да я бы сейчас любое принял, чего там – рюмку бы пропустил, только послушать.

      – Правда, не трепись лишку, повторил он и, не очень, видимо, поверив моему слишком быстрому согласному кивку, вздохнув, начал…

      Я исподтишка его тем временем разглядывал: – Это ж надо! Славный такой, спокойный, но тоже, как и все, со своим, оказывается, шкафом и встроенным туда скелетом, а копнуть – так, может, и не одним! Не зря, значит, говорят: «В тихом омуте черти водятся». Но чтобы с ним?! Не верится! Впрочем, посмотрим…

      Начал он вполне даже философически:

      – Что ни говори, хорошая штука – жизнь! Пусть и первая половина семидесятых. И неважно, что район, где жил герой этого рассказа, то есть – я, промышленный – дальше некуда. Отовсюду видать корпуса и трубы нашего гиганта. Достаток у нас всех тогда был, сам знаешь, не Бог весть какой. Но ведь – молодость! Как говаривали: «Молодому коту и в декабре – март!» Впрочем, это не совсем по делу. Хотя, вернусь: что ни говори, хорошая штука – жизнь!

      Так я думал, сбегая с широкой, не по хрущёвской моде, лестнице.

      Здание, в котором я жил было относительно старое. Построенное во второй половине сороковых как гостиница, оно со временем превратилось в общежитие, а часть его – в, так называемое, общежитие специалистов. Солидное здание в виде развернутой книги, мощные стены, балконы на улицу и во двор. В конце длинных и узких коридоров – коммунальные удобства: туалеты и умывальники. Не забыл?… М-да…

      Важность объекта подчеркивала неизменная фигура сидевшей на входе тёти Маши, вахтёрши. С неё-то всё и началось, хотя к собственно развернувшейся потом трагикомедии она никакого отношения не имела.

      Итак, полный сил и душевного здоровья, я сбегаю с лестницы, запросто перескакивая через несколько ступенек. Не отягощённый мыслями о превратности существования, я направлялся в столовку, вход в которую был в том же здании точнехонько рядом со входом в общежитие. Спустившись к последнему пролёту лестницы, я стал свидетелем уже конца, по-видимому, сцены, где взъерошенная вахтерша, вскочив со своего законного за изжеванным столом места, пытается преградить дорогу двум девушкам. Те, в свою очередь, преисполнены решимости продолжить свой путь невзирая на протестующее: «Ни за что!»

      С криком: – А чево? – девчата практически преодолевают защитный рубеж, как вахтерша, увидев меня, крикнула:

      – Не пускай их, они не наши!

      Здесь надо заметить, что крыло общежития специалистов было укомплектовано сплошь мужским населением, так сказать, представителями пусть не лучшей части