Миры Эры. Книга Вторая. Крах и Надежда. Алексей Белов-Скарятин

водоворот новых платьев, новых шляпок, новых туфель, которые выбирались, покупались и подгонялись перед моим дебютом.

      Первым делом меня официально представили ко Двору: сначала императрице Александре, после неё вдовствующей императрице Марии, а затем и всем старшим великим княгиням. Я не знаю, отчего эти чинные и церемонные дворцовые приёмы казались мне ужасно потешными, но это было так, и приходилось демонстрировать недюжинное самообладание, дабы не рассмеяться, совершая череду придворных реверансов, отвечая на милостиво заданные вопросы, кланяясь и пятясь из гостиных. Но однажды я всё же откровенно расхохоталась, к полному ужасу Маззи, когда весьма тучная дама, войдя перед нами и низко присев в реверансе, заставила свою обтягивающую и скреплённую ненадёжными застёжками атласную юбку внезапно и с громким треском распахнуться прямо на её чреслах.

      "Нет, Малышка, нет!" – услышала я отчаянный шёпот Маззи, пока, вся трясясь от смеха, зажимала рот платком как раз в тот миг, когда к нам подошла императрица. Благосклонно улыбнувшись мне, она задала какой-то вопрос, на что я, давясь, смогла пробормотать лишь пару фраз.

      "Похоже, Ваша девочка весела и счастлива", – было её единственным замечанием о моём позорном поведении, когда она, прежде чем проследовать к другим дамам, повернулась к Маззи для короткой беседы.

      "Ты дрянная девчонка, и я очень зла на тебя!" – прошипела Маззи, когда императрица уже не могла её слышать, но это оказалось не способно остановить приступ, ведь тучная дама, наконец-то осознав происшедшее, в волнении пыталась справиться со своим застёжками при помощи обеих рук, уронив при этом и носовой платок, и сумочку, и веер. Я так и просмеялась на протяжении всего обеда в Зимнем дворце, пока Маззи не сказала предельно сурово, что никогда не видела такого позора при Дворе и впредь больше ни за что меня туда не приведёт!

      Тем не менее это не помешало ей представить меня и другим царственным особам, а мне в целом удалось больше не посрамить себя, за исключением единственного раза, когда одна из старых великих княгинь спросила стоявшую рядом со мной на приёме девушку, как поживает её дорогой отец, забыв, по всей видимости, что тот уже несколько лет как скончался, на что та, будучи захваченной врасплох, не нашла ничего лучше, как с улыбкой произнести: "Спасибо, Ваше Высочество, с ним всё в порядке". Этого было достаточно, чтобы я, несмотря на строгий и предостерегающий взгляд Маззи, взорвалась гомерическим хохотом, тогда как великая княгиня, подняв свой лорнет, уставилась на меня с холодным осуждением.

      На мой первый бал, устраивавшийся моей тётей Китти Балашовой в её огромном доме на Морской улице, я надела белое шёлковое платье, дополнив его венком из белых цветов и таким же букетиком. Единственными украшениями стали большой бриллиантовый кулон в виде звезды, полученный мною от Маззи незадолго до бала, и кольцо с алмазом и лунным камнем, которое тётя Китти прислала мне в честь моего дебюта. Я знала, что на том балу снова увижу Петю после почти семимесячной разлуки, в течение которой от него не было никаких вестей, и потому пребывала в лихорадке возбуждения во все предшествующие недели. Когда же наконец вели-кий день настал, я совершенно ничего не способна была делать, кроме как постоянно смотреть на часы, начиная