Письма прошедшего времени. Галина Одинцова

рассматривать сквозь них облака. Пушистые лёгкие облака меняли цвет и форму, и я придумывала разные волшебные истории, которые разворачивались там, высоко на небе. Очень хотелось взлететь и путешествовать в этих сказочных историях, нестись вместе с облаками в удивительные страны, о которых так увлечённо рассказывал папа. Он читал вслух на ночь сказки разных народов, и мы мечтали побывать там, где жили герои этих необыкновенных приключений.

      А сколько фантазии и творчества было в этих «секретиках»! Существовал особый ритуал сооружения тайника. И только избранные могли его увидеть. Всё самое ценное – пёрышки, пуговицы, фольга и тому подобное добро – хранилось в сумочке, чтобы превратиться в удивительный тайный мир, спрятанный от посторонних глаз в землю.

      Фантики от конфет занимали в сумочке особое место. Они настолько были востребованы, что почти истёрлись. Я доставала цветные бумажки, раскладывала их на столе, проглаживала ладошкой и любовалась рисунками. Каждая картинка имела свою удивительную историю. Они были волшебными и со счастливым концом. Таких красивых фантиков нельзя было достать нигде, кроме как в Москве. Только там угощали вкуснейшими шоколадными конфетами «Мишка на севере», «Ну-ка отними», «Красный мак», «Красная шапочка», «Белочка»… Развернёшь на конфете цветной фантик, а под ним ещё одна обёртка – из фольги, так называемая «золотинка», хотя чаще она была серебристой. Уж они-то были настоящим сокровищем, эти сверкающие кусочки фольги! Из них можно было сделать платье для бумажной куклы, колечко себе на палец – да что угодно!

       В глубине сумочки хранилась тряпичная куколка с нарисованными огромными глазищами, которую сшила мама. Кукла жила среди этих сокровищ и была счастлива. Её руки-жгутики торчали в разные стороны, а нарисованные глаза с растопыренными ресницами удивлённо смотрели в этот мир.

      Я никогда не расставалась с этой волшебной сумочкой. Даже ложась спать, укладывала её рядом с подушкой, предварительно проверив все свои сокровища и налюбовавшись собачкой в пластиковом окошке. Наша семья часто переезжала – то на новое место жительства, то в гости к родне. И в поезде, и в телеге, когда ехали на лошадях в деревню, я всегда прижимала сумочку к себе, как величайшую драгоценность.

      И вот… она исчезла. Вместе со всем содержимым. Навсегда. Как же сильно переболела я эту потерю – с высокой температурой и бредом.

      И только через несколько лет узнала: моя голубая лаковая сумочка была продана по дороге в деревню, потому что не на что было кормить в дальней дороге семью.

      Письмо 11. Про яйца

      Московская бабушка была интеллигенткой до глубины души. А нашей семье, помотавшейся по России из одного конца в другой, было не до традиций и жеманства. Отец мойпо привычке ещё придерживался каких-то правил, навыки воспитания в культурной семье не отпускали его, но детям их никто не прививал – не до того было.

      А вот когда мы приезжали в Москву, нашу семью запирали в строгие рамки. Тут уж никуда не деться: салфеточки, вилочки, ножички. А у