Судьба амазонки. Milla Smith

глаза плохо видят, но слышу и соображаю я пока хорошо.

      Рука дочери барона непроизвольно легла на меч, но ей стало жаль убивать старика.

      – Пообещай, что не поднимешь тревогу, и останешься жить, – склонившись к конюху, попросила Архелия.

      Старик сразу понял, что от него требуется:

      – Клянусь богами, которые охраняют наш род, что ни одна живая душа не узнает от меня про ваше бегство. Берегите себя, девочки! – добавил он от себя.

      – Тебе придётся отвечать за лошадей, – напомнила Архелия.

      – Наш начальник взял всё на себя. Он будет наказан, но, поверь, того заслуживает.

      – Твои глаза плохи, но видишь действительно главное…

      – Мне разумения достаточно, чтобы разглядеть, что к чему, – умудрённый годами старик сокрушённо вздохнул.

      Архелия послала лошадь вперёд и легко нагнала своих подруг. Бабочка чутко чувствовала повод и бежала по дороге плавно и красиво. Казалось, силы тяготения не властны над сильным животным. Лошадь не чувствовала ни своего веса, ни веса седока. Препятствий для неё не существовало вовсе. Дочь вождя не в первый раз сидела на Бабочке, но всегда испытывала неописуемый трепет и восхищение. Тяжёлые боевые кони барона не знали страха, но они не умели так летать над землёй.

      Некоторое время подруги галопом неслись по дороге, но лошадям нужен был отдых, и они притормозили. Поравнявшись, девушки ехали молча, думая каждая о своём. Архелия заметила, что подруги странно притихли, и заинтересовалась:

      – Что-то случилось?

      – Ничего.

      Предводительница испытующе посмотрела в глаза Коринн и Хельги по очереди. Девушки отвели взоры.

      – Рассказывайте.

      – Расскажи сама, Коринн, – попросила охотница.

      – Не могу.

      Архелия начала догадываться, что дело касается Исама.

      – Ну ладно, – решилась красавица, тряхнув соблазнительными кудрями. – Когда мы со стариком вошли в комнату Исама, я сказала, что мы хотим взять своих лошадей и просим его дать такое указание конюху. Твой любимый обратился ко мне, хотя и был слаб: «Вы уезжаете?» Я передала ему твои слова, но он не обратил на них внимания. Сказал, что если бы не приказ Хозяина, то навеки связал бы свою жизнь с моей. И добавил, что меня оберегали в бою по его просьбе. Прости, Архи, я не хотела…

      – Ничего, – снова тягостный туман укутал сердце дочери барона. – Ты «виновата» только в том, что боги щедро одарили тебя красотой.

      – И убили желание любить.

      – ???

      – Я раньше мечтала иметь мужа, детей, дом. И за это лето я получила много предложений. Но как только очередной претендент предлагает мне покровительство, сразу в глазах возникает мать. Её дикие вопли и оскорбления и по сей день раздаются в ушах. Вместо привязанности или хотя бы благодарности я начинаю чувствовать отвращение даже к самым достойным.

      – Да, – протянула Хельга. – Защитников у тебя не будет, видно, кроме нас.

      – Справимся, – подбодрила своих спутниц Архелия. – Дорога, правда, будет непростой. Нутром чувствую.